Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник)
Шрифт:
— Логично. Позволь еще вопрос. Когда капрал ублажал своих красоток? Не в какое время суток, а в какие дни из тех шести недель?
Стажер задумывается, облизывает губы, слегка краснеет.
— Не обратил внимания, сэр, — виноватым голосом произносит он. — Об этом никто не сообщал.
— Об этом на самом деле никто не упоминал, А ведь именно здесь, как мне кажется, собака и зарыта. Я же внимание обратил. Все десять случаев посещения им своих пассий приходятся на первые две недели пребывания в городе. Вот противоречие, о котором я говорил: бабник-капрал первые две недели оправдывает свою
— Женщины могли ему надоесть.
— Пусть так. А дальше?
То, что скажет сейчас стажер, мне действительна интересно. Именно с этого места и начинается цепочка моих рассуждений и следующих из них важных выводов.
— Дальше? Ничего, — спокойно отвечает стажер. — Капрал — обыкновенный парень, и его повышенная тяга к женщинам — чушь. Оголодал во Вьетнаме по женщинам и первые две недели бесновался, пока не сбил охоту,
Логично, стажер. Плохо одно: твоя логика не пытается заглянуть дальше и глубже того, что ты почерпнул из сообщений газетчиков и из материалов военной полиции.
— У тебя все, дружище?
— А что еще? — удивляется стажер.
Действительно, что еще? По-видимому, мыслительные возможности моего собеседника исчерпаны, и в своих рассуждениях он приблизился к конечной точке. Стоит ли разубеждать его, что-то объяснять и доказывать, делиться с ним собственными домыслами? Тем более что я еще и сам не уверен в правильностей избранного пути. Лучше дождаться звонка лейтенанта, который поставит все на свои места.
Звонка я не дождался, зато примерно через рол-часа в кабинет ввалился сам Крис — потный, разгоряченный, в пыли. На лице блаженная улыбка: что-то вынюхал.
— Привет, парни, — весело приветствует нас лейтенант.
Подходит к столу, наливает из сифона содовой, залпом выпивает, с шумом выдыхает воздух.
— Отлично, капитан. Ты как в воду глядел.
— Кто? — тихо спрашиваю я, в упор глядя на лейтенанта.
Крис с улыбкой вытаскивает из внутреннего кармана пиджака конверт, достает из него фотографии, одну кладет передо мной.
Молодая, красивая, смеющаяся женщина. Голова запрокинута назад, блестит ниточка белых ровных зубов. Хороша, как на рекламных проспектах. Только глаза на рекламе обычно жгучие, зовущие, с обещанием неземного блаженства, а здесь, на снимке, обыкновенные подведенные глаза, какие мелькают в городе на каждом шагу и в глубине которых затаились безразличие и усталость.
Сюзанн Керри. Полтора года назад входила в первую двадцатку кинозвезд и конечно же мечтала о переходе в лидирующую дюжину. Но затем решила, что лучше быть первой в Галлии, чем последней в Риме, и променяла сомнительный студийный успех на неоспоримое и надежное первенство в небольшом курортном городке, где поклонников с миллионами в кармане не меньше, чем песка на пляжах Калифорнии.
— Навестим красотку? — предлагает Крис и уточняет: — Когда?
— Прими душ и выпей пару банок пива. Или предпочитаешь нанести визит немедленно?
— Так точно, капитан, немедленно… после душа и пива.
— Жду через полчаса.
Крис выходит, и я ловлю нетерпеливый и любопытный взгляд стажера. Теперь можно и поговорить, тем более что у нас полчаса свободного времени.
— Полюбуйся. Из коллекции нашего любвеобильного капрала. Последняя в списке, но, — подмигиваю, — не последняя в деле.
— Но все писали о трех девицах, — недоумевает стажер, не отводя взгляда от фотографии.
— Дружище, поверь, сообщения газетчиков стоят ровно столько, сколько бумага, на которой они напечатаны. Что же касается чинов военной полиции, то в их ремесле вовсе не требуется думать. Газетчику нужна лишь авторучка, дабы строчить то, что за него решают другие, а господам из полиции— плечи и живот, чтобы таскать погоны и портупею. А вот в контрразведке приходится думать самим. На подобную же писанину, — указываю на принесенные из военной полиции материалы, — надо обращать как можно меньше внимания. Итак, на чем мы остановились?
Стажер понимает меня сразу:
— В последнее время капрал Шнайдер перестал интересоваться женщинами.
— Не женщинами вообще, а лишь наиболее доступными, с которыми имел дело в первые две недели, — поправляю я. — Моя мысль ясна?
— Кажется, — звучит неуверенный голос стажера.
— Обрати внимание: все, абсолютно все, начиная от лучших друзей капрала по отделению и кончая командиром роты, уверяют: единственное хобби Шнайдера— женщины. В первые две недели пребывания в нашем городе он свою репутацию полностью оправдывает, а потом его словно подменяют. Улавливаешь? Объясню. Капрал — обыкновенный бабник, который длительное время был лишен женской ласки. Поэтому первое время он был подобен голодному бродяге за обеденным столом: утолял аппетит чем угодно, лишь бы заглушить голод. Однако, когда желудок набит; даже непритязательного бродягу тянет на десерт. Так и наш герой, насытившись первыми успехами, начинает подыскивать десерт, то бишь кусочек полакомее. И поскольку капрал оставляет прежних утешительниц, я заключаю, что желанный кусочек находится. Логично?
— Вполне, сэр. Однако почему о его новой связи никто ничего не знает?
— Это самое интересное. Скажу больше: именно поэтому я и хочу поскорее побеседовать с Сюзанн Керри.
— Откуда уверенность, что таинственная новая пассия капрала — Сюзанн Керри?
— Прийти к такому решению несложно. Мы знаем капрала и его подружек, а также характер их взаимоотношений. Начнем с важнейшего в подобных делах фактора — с внешних данных. Помнишь фотографии Розы и ее коллег по ремеслу?
— Я видел не только снимки, но и их самих. Все трое молоденькие, свеженькие, миловидные.
— Да, девочки недурны, — соглашаюсь я. — И если с такими расстаются, их меняют на товар не хуже прежнего. Вывод первый: незнакомка должна быть не просто привлекательной, но иметь нечто большее — f изюминку. Согласен?
— В городе масса красивых девушек.
— Отрадно, но давай закончим разговор об одной из них. Отчего о новом увлечении капрала никто ничего не знал? Может, это объясняется присущей ему скромностью? Исключено: подцепить хорошенькую подружку и не хвастаться перед друзьями — не в его характере. Значит, дело не в капрале, а в его знакомой. Между прочим, дружище, какой славой пользовались Роза и ее товарки?