Арена
Шрифт:
— Еще бы, — хмыкнул Михаил, — немец же. Они ж там все… законопослушные.
Он задумчиво посмотрел на опустевшую кружку, Петька намек понял и наполнил ее снова, щедро плеснув сверху сливок — не каких-нибудь там сухих, из соевой муки сработанных, а самых что ни на есть натуральных.
Вообще, Петька устроился хорошо, и Михаил в который раз это признал. По крайней мере мысленно. Сам же Угрюмов, проработав несколько долгих и нудных лет в МВД, к собственному удивлению, проникся идеей. Не то чтобы искоренение преступности стало смыслом жизни… Но и бросать это дело он считал ниже своего достоинства. Даже ради кресла на колесиках и хорошего кофе. Старые приятели — вроде Петра — его не понимали, считали,
— Кроме того, — продолжал гнуть свое Петр, — ребята для меня хорошо покопались в архиве…
— Тебе это чего стоило? — зевнул Миша.
— Ерунда, пара флаконов «Гжелки». Так вот, в адрес нашего Штерна и его «Арены» ни разу не поступали грузы. Понимаешь — ни разу!
— Ну и хрен с того, может, просто один из перекупщиков. На Савеловском купил, лоху какому-нибудь впарил… — Михаил не сдавался, очень уж хорошо было просто пить кофе и ни о чем не думать. Но получалось не очень чтобы очень… Мысли, особенно с подачи Петра, прямо-таки как тараканы лезли изо всех щелей.
— И на вырученные копейки посадил в приемной фотомодель с ногами от ушей… Миша, это бред. Ты просто не врубаешься. Но самое интересное впереди… Я тут еще кое с кем поговорил… Знаешь, кто у этого Штерна замом?
— Ну?
— Сашка. Трошин.
Нервы у Михаила были хорошие, поэтому кофе на брюки он пролил всего ничего — пару ложек от силы. Правда, кружка была уже наполовину пуста.
Появление на горизонте Трошина совершенно, можно сказать, радикально меняло дело.
Объявляемое Штерном «Время Ч», как правило, никак не соответствовало понятию «рабочий день». То есть где-то там, на Арене, может, и придерживались графика, но с московским временем он почему-то не совпадал. И Саше приходилось в очередной раз придумывать неубедительную ложь — то о субботнике, неожиданно придуманном шефом (немцем!), то о срочном заказе, который совершенно необходимо сделать в ночь с четверга на пятницу, то еще что-нибудь столь же оригинальное. Варианты типа «бани с друзьями» отпадали напрочь, поскольку вызывали слишком много подозрений.
Вот и сейчас Саша шел домой, с тоской осознавая, что дальше оттягивать неприятный разговор нельзя. Потому что некуда — послезавтра Арена. По-прежнему гадкая погода — мокрый снег с отвратительным подобием дождя — вызывала печаль и желание уехать в теплые страны.
— Уеду, — сам себе пообещал Саша. — Отыграем Арену, возьму Ленку и уеду. Хотя бы на пару недель.
Обещать-то легко, да и сдержать обещание тоже несложно — как правило, Арена редко случалась чаще чем раз в месяц. Штерн все еще не хотел рисковать. Хотя, по его же собственному признанию, он руководил лучшей Командой обитаемого космоса. В его словах, весьма вероятно, была немалая доля преувеличения — до сих пор Трошину и его ребятам не доводилось участвовать в больших турнирах, когда в Спор вступали десятки Команд. Капитан не без оснований предполагал, что и в этот раз Спор ограничится одним туром… максимум двумя.
Но пока надо решить проблему: что врать
Мимо промчался джип, с садистским удовольствием окатив Александра смесью снега, воды, грязи и массы других ингредиентов. Ему на миг даже показалось, что из наглухо закрытого тонированными стеклами салона донеслось гоготание — нынешние «хозяева жизни» радовались отмоченной шутке.
Все накопленное за последние дни плохое настроение рванулось наружу: Трошин схватил словно специально оказавшийся у ног камень и запустил вслед наглому Cherokee.
Спустя мгновение послышался смачный удар, а затем — пронзительный визг тормозов.
Машина стояла у тротуара, и из нее медленно выползали квадратно-гнездовые детинушки. Саша в который раз поразился, насколько точно народная молва характеризует этих «братков» — может, их на какой-нибудь ферме выращивают? Нет, скорее в инкубаторе… Или вот еще по телику все передачи гонят про клонирование. Мол, эксперименты, эксперименты… Какие, к бесу, эксперименты? В России это все давно на поток поставлено. Штампуем пачками таких вот — поперек себя шире бритоголовые дебилы, в голове одна извилина, и та — вмятина от шапки.
— Ты, падла, ты чо сделал?
Александр улыбнулся — как кстати. Что бы там Штерн ни говорил, а поединки с роботами не дают выхода эмоциям. Там все иначе, там холодный расчет, поскольку совершенно ясно, что этой электронной хреновине не больно. Нет, ребята молодцы, что остановились. Теперь можно сорвать на них злость и явиться домой умиротворенным и довольным жизнью.
— Ты, длинный, ты на бабки попал, ты понял?
— Мужики, я думаю, что мы квиты. Вы меня обрызгали, я вам стекло рассадил.
От такой наглости все четверо на какой-то момент потеряли дар речи. Саша на всякий случай обернулся — улица была пуста. Его это более чем устраивало.
— Ты, урод…
— На себя посмотри, — с усмешкой бросил Трошин.
До мальчиков наконец дошло, что их дразнят. Если поначалу в их глазах горело исключительно желание поразвлечься, то теперь там плескалась жажда крови. И не какой-нибудь абстрактной, а вполне конкретной крови — вот этого длинного хлыща, который совсем страх потерял и смеет еще пасть разевать.
Саша сделал пару шагов вправо и встал спиной к стене. Не то чтобы он особо беспокоился по поводу нападения сзади, но…
— Ну все, сука, ты добазарился… — прошипел один из дебилов, внешне почти неотличимый от остальных, но, по-видимому, главный. — Обрызгали тебя? Щас и закопаем, прям тут…
Он с силой выбросил вперед кулак, целясь Саше в челюсть. Даже не будь за его плечами шести лет жесткого тренинга, такой удар мог капитана только рассмешить. Трошин плавно утек в сторону, с наслаждением вслушиваясь в приятный звук соприкосновения чужих костяшек с бетоном. Одновременно его нога, не особо мудрствуя, вошла в контакт с коленной чашечкой одного из битюгов, кроша кость.
— У-у… су-у-ука!!! — взвыл тот, валясь в снег. В обозримом будущем ему предстоит передвигаться исключительно на трех ногах — своей и двух деревянных, в просторечии костылями именуемых.
Еще в те годы, когда он целыми днями тренировал бойцов «Зерцала», Саша понимал, что грубая сила в таких делах значит мало. То есть если удар достигает цели, то сила значит очень даже много, но — если достигает. А когда перед тобой эти быки, имеющие о боевых искусствах лишь слабое, основанное на фильмах с Джеки Чаном представление, то избиение принимает несколько односторонний характер.