Арфа королей
Шрифт:
Какое-то время спустя мне представляется новая возможность. У меня с собой два платья, повседневное, в котором я ехала верхом в Брефну, с длинной юбкой, скрывающей штаны, и из домотканой шерсти с вышитой пелеринкой, которое я надеваю для выступлений. Оба нужно как-то почистить – либо аккуратно выстирать, либо пройтись губкой и щеткой, чтобы оттереть самую заметную грязь. В общих спальнях сделать это как следует нет возможности, поэтому однажды утром я иду в каменную пристройку, где прачки с утра до вечера стирают, полощут и отжимают белье.
На задах
Глядя, как эти женщины, подоткнув юбки, поднимают по два полных ведра воды и носят во флигель, я понимаю, что это неплохая замена учебным боям.
– Доброе утро, – говорю я, входя в дверь с наброшенным на руку платьем из домотканой шерсти и сжимая в руке одежду поменьше, – я могу здесь выстирать свои вещи? Взамен могу принести воды или помочь вам отжимать белье – я девушка сильная. А если кто-нибудь знает, как постирать эту вышитую пелеринку, чтобы не поблекли цвета, буду благодарна за хороший совет.
Одна из прачек выпрямляется, внимательно оглядывает меня с головы до ног и, вижу, приходит к выводу, что сила во мне и правда есть. Я выше и шире в плечах даже самой крупной из них, а мои волосы по моде Лебяжьего острова уложены на затылке в узел тугих косичек.
– Отказаться от такого предложения было бы глупо, – говорит женщина, – хотя я и не уверена, что ты станешь долго таскать ведра. Это дело трудное, и нужно время, чтобы привыкнуть.
– Буду рада попытаться. Меня, кстати, зовут Кира. Вы, наверное, видели, как я играла и пела вместе с другими музыкантами.
Мы знакомимся. Ту, что заговорила первой, зовут Дана. Остальные – Мев, Банва, Гренна и еще несколько. Дана велит Мев сесть и отдохнуть, а я беру ее ведра и вместе с Гренной иду за водой. Остальные, тем временем, помешивают белье в огромном чане, трут одежду на стиральных досках и поддерживают огонь в очаге.
Я усердно работаю, но не для того, чтобы снискать расположение, а с целью проверить свое тело и убедиться, что оно по-прежнему сильно. К тому же, если есть работа, то почему бы ее не сделать? После изрядного количества ведер я некоторое время помешиваю белье – занятие жаркое, прямо у огня, да и пар бьет в лицо – а потом Дана отправляет меня немного посидеть на улице. Она выходит и садится рядом со мной. Прохладный воздух поистине волшебен, я глубоко дышу. Одна из прачек приносит мне чашку воды.
– Банва взялась стирать твое платье и вышитую пелеринку, – говорит Дана, – не смотри на меня так, твоя одежка в надежных руках. Изящными вещами у нас занимается именно она, у нее есть собственное специальное мыло и небольшая щеточка, которую ей сделал брат. Потом она аккуратно развешивает выстиранные вещи, и они быстро сохнут.
– Спасибо. Выходное платье у меня только одно и к вечеру оно, наверное, не высохнет.
– Не высохнет, если ты, конечно, не решишь его погладить, тем самым испортив, – вставляет слово Банва, появляясь в дверном проеме, – может, тебе на этот вечер попросить платье у кого-нибудь?
– Только если есть платье моего размера. Более подходящее, чем то, что на мне сейчас. Оно не только слишком простое, но и испачкано сильнее парадного.
Теперь в них пробудился интерес. Похоже, я заслужила их расположение, трудясь не менее упорно, чем они, хотя у меня и нет никакого желания заниматься этим целыми днями. Дана велит остальным сесть, чтобы немного отдохнуть, и посылает двух девушек помоложе принести с кухни еды.
– Таких высоких девушек, как ты, Кира, здесь нет, – говорит Гренна, – и такой красивой пелерины, как у тебя, тоже. Она восхитительна.
– А как насчет Мааре? – спрашивает Банва. – Няни, ты должна ее знать. У нее есть две сорочки, отделанные лентами, которые, думаю, тебе подойдут. Мы могли бы ее попросить. А если все же будет немного не впору, сверху можно накинуть шаль.
– Ты сказала, мы могли бы ее попросить, – недоуменно смотрит на нее Дана, – кого именно ты имеешь в виду под этим мы?
Она поворачивается ко мне.
– Мааре сейчас не в лучшем настроении. И если не спит, то наверняка отхватит тебе голову.
– Я сама у нее попрошу. Так будет честно, ведь сорочка нужна мне.
Это не та ли Мааре, маленькая подопечная которой в тот день убежала и забралась на дерево? Малышку Ашллин я видела пару раз за ужином, но больше нигде с ней не пересекалась. А сама пообещала дать ей урок игры на свирели.
– Думаю, у меня есть возможность не просить ее об услуге, а предложить сделку. Но мне, кроме сорочки, понадобится и юбка, а Мааре, наверное, ниже меня.
– Да уж, ее юбки будут тебе до колен, – говорит Гренна, – у тебя рослые родители, да?
– Мой отец настоящий великан.
– У меня есть идея, – говорит Банва, – если у кого-нибудь из нас найдется юбка на твою талию, я смогу пришить к подолу оборку, чтобы она доходила тебе до лодыжек. У нас в сундуке есть целый мешок обрывков, лоскутов и даже одежды, которую кто-то выкинул или отдал нам чинить, а потом забыл. Ты удивишься, увидев, что люди выбрасывают. Большинство вещей в отличном состоянии, так что я могу состряпать тебе, Кира, что-нибудь миленькое.
– А к вечеру успеешь?
Шить, по всей видимости, придется много. По сути, это примерно то же, что сделать из свиного уха шелковый кошелек. Я пытаюсь представить себе эту одежку, но не могу.
– Банва делает немало тонкой работы для дам, – говорит Дана, и кривит рот в гримасе, – поэтому то, что ее заставляют таскать ведра и выжимать рубашки, – преступление. Но уж как есть. Она пару раз сболтнула лишнего и получила за это сполна.
– Тсс! – цыкают на нее остальные, Дана замолкает, но выражение ее лица в этот момент надо видеть.