Аргонавты 98-го года. Скиталец
Шрифт:
— О, боже, поддержи меня в этот час испытания!
Я не знал, как подбодрить его. В это время мы увидели Полукровку, поднимавшегося по тропинке.
— Войдите лучше, Джим, — сказал я, — и послушайте, что он скажет.
ГЛАВА XVI
Мы удобно усадили Мак Криммона. У нас не было виски, но мы угостили его горячем кофе, который он выпил с большим удовольствием, затем скрутил папиросу, зажег ее и значительно посмотрел на нас. На его смуглом лице отражались бесстрастие индейца и хитрость шотландца. Джим успокоился и спокойно наблюдал. Блудный Сын навострил уши, приготовившись слушать, и у всех нас было такое чувство, будто мы достигли поворотного пункта в нашей судьбе. Полукровка, не теряя времени, приступил к делу.
— Вы мне нравитесь, ребята. Вы честны и ничего не боитесь. Вы хорошие работники и притом не пьяницы. Это главное. Теперь перейдем прямо к делу. Я старательствовал, работал в Каесьяре и Карибу и смыслю кое-что в этом ремесле. Теперь я пронюхал славное дело. Не знаю, насколько именно оно выгодно, но готов поклясться, что это лакомый кусочек. Быть может в нем десять тысяч, а может быть, и сто десять. Это будет игра. И мне нужны партнеры, партнеры, которые работали бы, как молния, и держали языки за зубами. Подходит ли это вам?
— Это как будто с нас снято, — сказал Блудный Сын. — Мы то, что вы ищите. И, если предложение придется нам по вкусу, мы с вами.
— Так слушайте. Вам известно, что Полярная транспортная компания владеет участками на верхней Бонанце, месяц тому назад я работал на них. Мы спускались вниз приблизительно на двадцать футов и рылись там. Они поставили меня работать на штольне. Со стволов постоянно текло и это было очень опасно. До тех пор мы еще не находили золотоносного песка и заведующий промыслами хотел, чтобы мы спустились еще немного глубже. Было решено забросить шахты, если нам не удастся найти ценный песок через несколько футов.
Итак, однажды утром я спустился вниз и стал счищать пепел от костра. Первый удар моей кирки об оттаявшую почву заставил меня подскочить, вытаращить глаза, остолбенеть. Я с трудом мог собрать мысли, ибо здесь как раз предо мной была самая богатая россыпь, какую я когда-либо видел.
— Не может быть? Вы уверены?
— Так вот, ребята, как верно то, что я жив сейчас, так верно и то, что самородков там было как изюму в рождественском плум-пудинге. Я видел желтый блеск в том месте, где кирка дотронулась до них, и чем дольше я смотрел, тем большее количество их бросалось мне в глаза.
— Господи! Что же вы сделали?
— Что я сделал? Я отскочил назад и стал срывать крышу изо всех сил. Большой кусок земли упал вниз, покрывая мне лицо. Тогда я, как сумасшедший, начал долбить всюду где почва казалась неплотной, вдоль всей штольни. Большая куча грязи свалилась на меня. Я был оглушен, почти погребен, но добился своего. Теперь между мной и моей находкой тонны земли.
Мы затаили дыхание от изумления.
— Остальное было легко. Я поднялся наверх, бранясь и проклиная всех, сделал вид, что падаю в обморок. Я сказал им, что крыша штольни упада на меня. Действительно, она давно прогнила, и они знали это, а поэтому не решились заставлять меня рисковать жизнью. Я проклинал их, сказал, что предъявлю иск к компании, и ушел с видом человека, слишком разбитого для объяснений.
Руководителю это надоело, он спустился вниз и, бросив беглый взгляд, заявил, что бросает работу в этом месте. Почва ничего не стоит! Он так и доложил компании.
Полукровка с торжеством оглянулся вокруг.
— Теперь самое главное: мы можем снять этот участок. Один из вас, ребята, должен попросить об этом. Они не должны знать, что я с вами, иначе они заподозрят что-нибудь. Они и сами не очень-то щепетильны в своих делишках.
Он вопросительно умолк.
— Составьте договор о найме и добейтесь, чтобы он был подписан тотчас же. Мы отправимся туда и начнем работать. К весне у нас будет хорошая промывка. Я поведу вас прямо к золоту. Там тысячи и тысячи уютно лежат в земле, поджидая нас. Они в наших руках. О, это ловкая штука!
Полукровка был почти взволнован. Мы молча смотрели друг на друга, затаив дыхание.
— Хорошо, — возразил я, — но мы как будто надуваем компанию?
Джим молчал, но Блудный Сын живо воскликнул:
— Никакого надувательства тут нет, это честное предложение. Мы не знаем наверняка, что там есть золото. Быть может, это только дутые россыпи и мы останемся не солоно хлебавши после всех трудов. Мы идем навстречу всевозможным случайностям. Нам предстоит ужасно тяжелая работа, лишения и, может быть, горькое разочарование. Это игра. Игра рискованная. Ну, согласны вы, ребята?
Он почти кричал от возбуждения.
Мы кивнули, и он, достав чернила и бумагу, набросал условия товарищества.
— Теперь, — сказал он… — глаза его плясали… — теперь от нас будет зависеть занять этот участок раньше Других. Ого! Но, однако, становится холодно и темно на дворе последнее время; снег идет. Все равно я должен лететь сейчас же в Даусон.
Он поспешно закутался в теплую, но легкую одежду, все время оживленно болтая об удаче, которую судьба бросила нам под ноги.
— Ну, ребята, — сказал он, — надейтесь, что мне повезет. Джим, прочтите молитву за меня. Ладно, увижу вас всех завтра. До свидания.
Он вернулся поздней ночью на следующие сутки. Мы сидели в хижине, в тревоге и ожидании, когда он открыл дверь. Он был утомлен, грязен, промок до костей, но в несокрушимо бодром настроении.
— Ура, ребята! — закричал он. — Я устроил это. Я видел мистера управляющего компании. Он был очень занят, очень величественен, очень снисходителен. Я был бедным рудокопом, ищущим заявки. Я ловко разыграл роль. Чтобы испытать меня, разжечь мою жадность, он начал с того, что не желает в настоящее время сдавать в наем участков. Я заговорил об их землях на Гункере. Он не реагировал. Тогда, наконец, как бы отчаявшись, я упомянул об этом кусочке у Бонанцы. Я заметил, что его так и зудит уступить мне, но он был слишком хитер, чтобы показать это. Он сказал, что эта исключительно богатый участок земли, прекрасно зная, что их же инженеры признали его негодным.
Глаза Блудного Сына прыгали от восторга.
— Так вот мы виляли вокруг да около, как два плутующих борца. Черт! Ну и хитер же он был, этот старый жид. Наконец он согласился сдать мне участок на условиях пятидесяти процентов. Не падайте в обморок, ребята. Это значит, что они получат половину всего, что мы добудем. О, старый плут! Разбойник! Мне пришлось сдаться и мы подписали договор. Теперь все оформлено. Ну и вздохнул же я легко, когда вышел оттуда. Он решил, что поймал дурака и посмеивался.