Аргонавты Вселенной (илл. Г.Малакова)
Шрифт:
— Галя, как вы себя чувствуете? Хорошо соображаете?
Значит, он думал, что и я тоже… что и я схожу с ума, как Сокол и Ван Лун! Это было очень несправедливо, ведь я сама только что старалась вывести его из страшного состояния. Мне стало обидно до слез, но я постаралась спокойно ответить:
— Да, Николай Петрович. Я только не понимаю, что у нас происходит.
Тогда он еще раз взглянул на приборы, на Ван Луна, который стоял в углу каюты и что-то бормотал про себя. на Сокола, по-прежнему застывшего в неестественной позе в воздухе, обвел глазами каюту, будто разыскивая что-то, и решительно позвал меня:
— Идемте, Галя.
Мы спустились в склад через люк в полу каюты. Николай Петрович открыл большой ящик, вынул оттуда два длинных рулона серого и тусклого металла и сказал:
— Несите в каюту. Быстрее!
И, захватив еще два рулона, поспешил за мной.
Ван Лун и Сокол не двигались с места. Они ни на что не обращали внимания.
По указанию Николая Петровича я развернула один из рулонов и покрыла широкой металлической лентой всю боковую стену каюты. Серый металл был очень мягким и послушным. Затем поверх этого слоя я уложила второй и третий. Металл укрыл всю стену. Николай Петрович надежно закрепил его и распорядился:
— Галя, давайте сюда Сокола.
Мы перенесли безвольное тело Вадима Сергеевича к покрытой металлом стене, уложили его там. Николай Петрович облегченно вздохнул и позвал Ван Луна:
— Ван, идите сюда.
Ван Лун зло, раздраженно посмотрел в нашу сторону. Видно было, что ему не хотелось идти. Но он не мог возражать Николаю Петровичу и медленно, будто через силу, приблизился к нам,
— Садитесь тут, поговорим, — мягко сказал Николай Петрович, беря его за руку.
Ван Лун все так же нехотя сел. Все молчали. Так прошла минута, вторая… Вдруг Ван Лун провел рукой по голове, тряхнул ею, словно просыпаясь, и удивленно повернулся к Николаю Петровичу:
— Что такое? Думаю, я как пьяный! Тяжелая голова…
Почти в это же мгновение послышался и голос Сокола:
— Ерунда какая, почему у меня мокрое лицо? Что тут происходило? И свинец зачем-то…
— Друзья мои, надо быть осмотрительнее, — ответил обоим сразу Николай Петрович. — К счастью, на этот раз обошлось без крупной беды. Но еще несколько минут — и я не знаю, чем бы все это кончилось. Мы вели себя очень неразумно… хотя, впрочем, кто мог предвидеть подобные явления?..
— Но что случилось? — повторил свой недоуменный вопрос Вадим Сергеевич.
Николай Петрович пригладил растрепавшиеся седые волосы, и я заметила, как вздрагивали его тонкие пальцы. Затем он медленно заговорил:
— Наша каюта слишком слабо защищена от космического излучения. Оно заливает нас своим непрерывным потоком. И, как это ни печально, крайне возбуждает нервную систему. Я еще не уяснил себе всего этого. Объяснения придут потом. Сейчас можно установить только вот что. Возбуждение резче всего сказалось на сильном, крепком организме Ван Луна и на нервном, эмоциональном Вадиме. Тут действуют какие-то еще неизвестные нам закономерности. На Гале и мне возбуждение сказалось меньше, хотя… хотя почувствовали и мы, правда, Галя?
Я молча кивнула головой. Мне было так хорошо сейчас, когда кончились все эти ужасы!
— Мы с Галей усилили защиту каюты, — продолжал Николай Петрович, — обложили стену, со стороны которой идет главный поток космического излучения, тройным слоем свинца. Видите, как он пригодился. Свинцовые прокладки уменьшают интенсивность потока космического излучения, позволяют нам находиться как бы в тени — и в этом сейчас наше спасение, друзья!
Я взглянула на
— Зонтик от космических лучей, товарищ Ван Лун! Помните, вы шутили, что его надо изобрести?
Ван Лун только озабоченно покачал головой.
Несколько минут мы снова молчали. И тут мне пришла в голову страшная мысль. А что если бы Николай Петрович не овладел собой тогда, когда он уже и сам начинал бредить? Если бы он не успел понять, в чем дело, и не вспомнил об этом способе защиты от ужасного космического излучения? Тогда мы все постепенно сошли бы с ума…
Словно отвечая моим мыслям, Николай Петрович заговорил снова:
— Очень прошу вас, друзья, как можно больше времени проводить под защитой свинцового слоя, в тени от космического Излучения. Если кто-нибудь заметит у себя или у другого малейшие признаки возбуждения, сейчас же уходите сюда и сообщайте мне. Опасность слишком велика, чтобы можно было не считаться с нею! Вас, Вадим, попрошу тщательно измерить критический порог интенсивности потока. И, я думаю, надо еще усилить защиту.
…В этот же вечер мы использовали почти весь запас листового свинца в рулонах и покрыли стену справа, откуда шел главный поток космического излучения, еще несколькими защитными слоями, сняв предварительно с этой стены все приборы.
И я хорошо поняла: мы спаслись только потому, что поток идет с одной стороны. Астроплан летит как бы в широком луче огромного прожектора, из которого на нас льется космическое излучение. Как хорошо, что Николай Петрович придумал свинцовый зонтик, под которым мы укрылись!..
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
На следующий день Николай Петрович вместе с Ван Луном составили еще одну карту нашего пути в межпланетном пространстве. На этой карте было точно отмечено положение астроплана относительно главного Потока Космического излучения. Как эта карта помогала нам дальше!
Ведь с того времени, как оборвалась радиосвязь с Землей, нам самим пришлось делать все вычисления маршрута и самим выправлять курс. Эти вычисления производились по звездам. И вот оказалось, что наш маршрут можно легко и значительно проще проверять по новому постоянному и неизменному ориентиру — потоку космического излучения. Только мне кажется, что удобство это не такое уж замечательное, чтобы из-за него лишаться радиосвязи с Землей и оказаться в опасности сойти с ума…
Николай Петрович говорит, что все это очень важно для науки. Ну, я, должно быть, не гожусь в настоящие ученые, я с удовольствием обошлась бы без всей этой истории с космическим излучением. Мне что-то, не нравится, когда я оказываюсь в роли кролика или морской свинки, над которой проводят всяческие эксперименты, хотя бы они и были страшно научными!