Аргонавты Вселенной (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Два с половиной часа, — подсказал Сокол.
— С тех пор прошло еще более получаса. Значит, Гале хватит заряда еще часов на восемь-девять, — заключил Николай Петрович. Но… — и он остановился.
— Что? — встрепенулся Сокол.
— Ничего, ничего, Вадим. Идите, друзья мои, на поиски. Не теряйте времени!
Сокол и Ван Лун закрепили шлемы и вышли.
Рындин посмотрел им вслед и с тревогой покачал головой. Конечно, заряда оксилита в резервуарах скафандра должно было хватить Гале еще часов на восемь-девять. Но… но у академика было все то же опасение, которое он не хотел высказывать товарищам.
В этом случае ни они, ни он сам ничем не могли помочь. Ведь если при падении Галя Рыжко повредила шлем, тогда… тогда дело очень плохо. Сейчас оставалось одно: ждать.
Николай Петрович пытался отвлечься от этих мыслей, но тревога не покидала его. Он неотступно думал о том, что переживает сейчас милая, славная девушка, всегда такая веселая, жизнерадостная. Его взгляд то и дело останавливался на большом циферблате хронометра: как медленно, возмутительно медленно тянется время!
Минутная стрелка успела уже два раза обойти полный круг, когда Рындин услышал щелканье наружного шлюзового люка. Он бросился к двери.
В каюту вошли Ван. Лун и Сокол. Гали с ними не было.
Сокол осторожно поставил на стол принесенный им небольшой прибор. Рындин узнал его сразу: это был переносный радиопередатчик, который Галя взяла с собою, выходя из астроплана. С помощью этого передатчика она обещала рассказывать Николаю Петровичу обо всем, увиденном ею. Но это значит…
Рындин боялся спрашивать. Он вопросительно смотрел на товарищей. К горлу подступил комок, что-то мешало дышать…
Ван Лун медленно снимал шлем. Затем он вынул из кармана табак, трубку. И, уже набивая ее, проговорил сквозь зубы, тяжело и затрудненно:
— Это все, что нам удалось найти. Передатчик лежал на краю глубокой пещеры. Нет, не пещеры, провала. Там исчезли следы животного. Ремни передатчика оборваны…
ГЛАВА ПЯТАЯ,
Споткнувшись об узловатый корень, Галя упала и покатилась по склону ущелья. Скафандр смягчал толчки и удары, но он же стеснял движения, и Галя напрасно пыталась задержаться, хватаясь за растения и выступы. Потом она обо что-то больно ударилась, последний раз перевернулась и, сорвавшись с какого-то выступа, упала на заросли жирных папоротников…
Над девушкой склонялись широкие кружевные листья. Придя в себя, Галя попробовала пошевелить головой, руками. Нет, как будто все обошлось благополучно. Правда, неприятно ныла левая нога.
«Куда же это я попала?» — подумала Галя.
Вероятно, она скатилась под кручу и опередила таким образом товарищей. Значит, нужно скорее отыскать их, чтобы они не беспокоились, и спешить к астроплану. Ведь они слышали сигнальные взрывы и торопились на помощь к Николаю Петровичу.
Галя приподнялась, встала, сделала несколько шагов — и в ту же минуту снова спряталась под оранжевой листвой папоротников. Ее поразили странные, приближавшиеся к ней звуки: громкое сопение и сухой треск ломающихся деревьев. Притаившись под зарослями папоротника, девушка выглянула из-за них — и замерла от неожиданности.
Прямо на нее двигалось громадное коричневое животное. Расстояние между ним и Галей быстро сокращалось. Животное спешило, яростно разбрасывая по обе стороны ломавшиеся под его тяжестью растения. Широкие его лапы, как чудовищные гребенки, расчесывали хрустевшие папоротники. Длинные тонкие усы извивались в воздухе, ни к чему не прикасаясь. Животное ползло прямо на девушку.
Руки девушки стиснули винтовку. Стрелять? Но что могла сделать винтовка против громадного чудовища? Только еще больше разъярить! Надо уйти с дороги, в сторону, в сторону! Галя быстро пробежала несколько шагов направо. К ее ужасу, животное также изменило направление, будто поняв ее маневр.
Тогда нужно бежать, попытаться укрыться за деревьями или кустами. А может быть, чудовище само свернет куда-нибудь, если оно до сих пор не заметило ее?
Галя побежала вдоль ущелья. Оглянувшись, она увидела, что животное вдруг остановилось. Нет, не остановилось, а стало двигаться медленнее, наткнувшись на рощицу молодых беннетитов. Чудовище недовольно зарычало: препятствие, очевидно, раздражало его. Скорее, скорее прочь! Галя круто повернула и побежала налево, к густым зарослям цикадей.
— Ой! — вскрикнула она, споткнувшись и падая.
Казалось, под нею разверзлась пропасть. Девушка полетела вниз, в темноту. В глазах ее мелькнуло светлое небо, густая оранжевокрасная листва, желтые скалы…
Мягкий удар остановил ее падение. Покатое дно пропасти было покрыто толстым слоем рыхлой земли — тело девушки почти увязло в ней.
Непроглядная темнота окружала Галю. Только высоко над ее головой светилось маленькое отверстие. Что же делать дальше?.. Галя осторожно приподнялась, села. Винтовка с нею, вот она. Шлем… не поврежден ли он? Нет, как будто все в порядке. Вот повезло! Дважды упасть, скатиться с кручи, сорваться в какой-то колодец — и все это за какихнибудь пять-десять минут. И все в порядке. Иначе, как везеньем, это трудно назвать. Но как выбраться из этого колодца, из этой мрачной ямы? А быть может, это пещера?..
Галя поднялась на ноги, ощупала около себя стены. Потом снова нагнулась и попробовала, какой грунт под нею. Рыхлая, чуть влажная земля, несколько камушков. Вероятно, пещера. Вот только слишком темно. Включить разве нагрудный прожектор? Впрочем, пока можно подождать. Да к тому же стало немного светлее. Непонятно, почему бы это?.. Может быть, глаза освоились с темнотой? Но, право же, сейчас стало видно значительно лучше. В чем же дело?
Галя с изумлением осмотрелась. Действительно, сейчас вокруг нее уже не тьма, а сумерки. Откуда взялось это голубоватое освещение, странное, призрачное сияние, наполняющее пещеру?
С трех сторон круто поднимались вверх неровные земляные стены. На покатой земле шуршали обломки веток, опавшая листва: все это, должно быть, свалилось сверху, вместе с нею. А прямо перед Галей — сейчас она ясно это различала — широкий пролом в стене, похожий на круглый туннель, ведущий куда-то в глубь земли. Голубоватое сияние разливалось от стен туннеля. Казалось, оно исходит от камушков, кое-где вкрапленных в стены и в почву. Они мерцали, как светляки. Какой-то сказочный, непонятный свет…