Арх

Шорохов Владимир

– Стоп, – сказал себе Морис, – я его видел. Он где-то вон там, – и полетел к выходу.

Точно. Зеленый, похожий на малахит, каменный шар. Он его перевернул. Шар как шар, есть несколько углублений. Возможно, для стойки или для того, на что его клали, но ничего примечательно в нем не было, просто красивый ровный шар из камня. Тут Морис с удивлением увидел, что шар лежал около четырехглазого. И он скорчился как будто от боли, одна рука лежала в сторону, а другую он прижимал к себе, но и этого было достаточно. Кисть руки, что была в стороне, обуглилась. Где-то он уже видел подобную картину и полетел осматривать все скелеты. Да, точно. Вот у него тоже кисть обуглилась,

но это был двуглазый, а тот четырехглазый. Странно, и вот еще. У него сразу две руки обуглились.

– Что тут у вас, ребята, произошло?

На потолке он не увидел копоти от костра или чего-то иного. И все же, руки погибших обгорели до кости. Было уже поздно. Единственное, что он упаковал, это все деревянные осколки от ящичка и сам шар. На этот день его открытиям был конец.

Морис прилетел на челнок. Хоть он и устал, но спать не мог. Он раскрыл контейнер с находкой, переоделся, слегка перекусил и сел рассматривать. Шар как шар, гладкий, аккуратный. Оружие тех воинов более изысканное. Но, однако, этот шар оберегали и хранили в сокровищнице. Это неспроста. Как бы он его ни крутил, ни протирал и ни смотрел, кроме как красоты самого камня, он ничего не увидел. Возможно, он для них имел религиозное значение, не материальное, а что-то иное, как предание, как легенда. Можно только догадываться. Герметически упаковав, особенно сам шар, ведь все же они не зря над ним так бились, он положил его в контейнер и отправил в хранилище. Завтра так много дел, надо все заснять, заархивировать и взять по образцу на борт. Обязательно по паре скелетов того и другого. Оружия, всего понемногу. Морис не хотел выступать в роли расхитителя гробниц, хотя это и не гробница, но не стоит. Пусть лучше потом археологи поработают. Но он не мог ответить, когда они прилетят сюда и прилетят ли вообще. Космос – дело тонкое, может и не получится. Поэтому было решено максимально все укомплектовать. И главное – задокументировать.

И так у него на эту сокровищницу ушло еще почти две недели. Он остался бы еще, полетал по планете, но в груди все уже пело. Ему хотелось, как ребенку, похвастаться, мол посмотрите, что я нашел, вот круто, как вам? Это было действительно волнительно. Он держал в руках таблички с неизвестными символами. Может это простая бухгалтерия, а может легенда. Тут все было удивительно. Он держал в руках их оружие, оно немного маловато для его руки, но это то же самое, что и на Земле, только очень тонкая работа. Как бы он долго не восхищался, а лететь надо.

Выведя челнок на орбиту, десятки раз перепроверив координаты планеты, он установил все данные, выше на маяк за кольцом звезды и начал путь домой. Теперь он мог прыгать семимильными прыжками. Он знал путь, знал, где астероидные поля, где скопление газов. Он летел без остановки и уже к концу второго дня достиг Чепи.

Весь архив артефактов хранился тут. Он не хотел доставлять на Землю. Там все слишком неустойчиво, пусть лучше будет тут. Ведь они уже давно решили, что здесь будет институт по иным мирам, а значит все артефакты будут пока тут.

Его прилету радовалась все, но особенно Зизала. Нет, конечно же все визжали, и уже по привычке Морис отдал себя на растерзание юнам. Он знал, что пока они его не перетискают и не перецелуют, не отпустят, а после еще догонят и опять перетискают. Поэтому он не сопротивлялся, а просто разводил руки в стороны, давая всем его обнимать, а потом он обнимал тех, кто стеснялся подойти. На все это ушло как обычно два дня. Зизал стояла в стороне, прижимаясь к своей матери Гахилиш, они не мешали им, пока Мами, Пэри и Ай на нем валялись. Уже измученный, он

выполз от них, шлепнулся и сказал:

– Все, я лучше полечу обратно.

Это он зря сказал. После этих слов Зизала и Хотару в буквальном смысле схватили его и уволокли к себе в домик. Столько месяцев одиночества, разочарования и пустоты. Он попал в рай. Морис не мог уснуть, он валялся, прижимал к себе и слушал как мирно они спали у него на груди. Его любимые девочки. Он не знал, как правильно это называть, но они были его любимыми, вот и все. Он не мог их делить, кто лучше, а кто хуже. У него не было такого понятия, и это понимали и Нани, и Зизал и Хотару. Улетая, Морис оставил Пери ухаживать за Хвощ, и тот, наконец увидев его, так переволновался, так налетался, что сел по привычке ему на голову и так же уснул. Только Морис не спал, они ведь еще не знают, что он привез.

Отдохнув всего один день, Морис приступил к разгрузке контейнеров. Архивариус Ингер визжала. Она не могла остановиться на месте. Так много всего, она не думала, откуда все это. Она профи. Она боялась что-то повредить и все хлопотала. Порой даже на Мориса она смотрела с угрозой, когда он с легкостью брал в руки клинок или шлем. Все сотрудники архива работали только в спецодежде. Отдельное дыхание, защита для глаз. На этом настояли микробиологи, ведь все артефакты из иных миров. Пусть даже они и пролежали тысячелетия, но никто ведь не знает, что там, и с ними Морис соглашался. Напоследок он попросил быть поаккуратнее с шаром. Правда, он не пояснил причину, поскольку и сам-то толком не знал.

Трагедия произошла на следующий день. Одного из сотрудников, упаковывавших шар, ударило ни то током, ни то молнией. Он сильно обжег руку, хотя был в перчатках, и теперь его оперировали. Узнав про это, Морис мгновенно примчался выяснить причину, а когда узнал про ожог, сразу приказал никому к шару не подходить. Но ведь Морис сам его брал в руки, и ничего. И брал многократно, поэтому, когда пришел в отдел артефактов, посмотрел и спокойно взял в руки. Ингер аж взвизгнула, увидев, как он легко это сделал.

– Ну парень, кто же ты такой? – спросил он его, поворачивая во все стороны, – чем же он тебе не понравился? За что ты решил его ужалить? Тех ребят ты вообще изжарил, кто же ты такой? – спросил он его еще раз, – я его заберу, Ингер, вычеркните его из списка – попросил Морис и аккуратно завернул его в тряпочку.

Он отнес его на челнок. Не хватало, что бы еще кто-то пострадал. Морис крутил его и так и этак. Он проверил его на приборах – ничего. Нет никакого электричества, простой камень. Может, не он причина той травмы, а сотрудник к чему-то нечаянно прикоснулся, а он был рядом. Морис не знал, но знал точно, что там в сокровищнице многие погибли от него и возможно именно поэтому больше никто не спускался в подвал. Они погибали, как только спускались по ступеням. Как тот, что был у входа.

Морис ходил с ним часами. Он рассматривал его впадины, их было пять, как пять пальцев. Они, впрочем, неплохо подходили к его руке. Но как бы он ни брал – ничего, пусто. Возможно, там и вправду использовался какой-то амулет, а может та палка, в виде посоха, а может заклинание, что на табличках.

– Здрасьте приехали. Сейчас колдовать начнем, – выругался Морис и пошел взглянуть на карту. Он хотел посмотреть еще раз направление движения звезд относительно сдвига по времени.

Уже по привычке он крутил шар в руке. Ему казалось, что эта бесполезная игрушка, которая может стоять разве что в шкафу. В это же время другой рукой он разворачивал звездную карту. И тут Морис краем глаза заметил, что шар изменил цвет.