Арх
Шрифт:
Он поклонился всему племени. Дети держали его за руки, за штаны, всем хотелось хоть за что-то, но подержаться, прикоснутся. Морис подошел к Вагошэнс и сказал:
– Здравствуй, милый лисенок, – она заулыбалась, как тогда не берегу реки, – я прилетел за вами, – она тут же прильнула к нему. Он обнял их обоих. И они стояли так долго, пока не почуяли запах дыма от костра.
– Мы ждали тебя, – сказала она и, не стесняясь глаз соплеменников, поцеловала его, а те в ответ только завизжали и затопали ногами в знак одобрения.
Вечером был пир. Все танцевали. Вагошэнс и его дочка тоже танцевали. Она красивая, он смотрел на нее и любовался. Все та же набедренная повязка, только узор изменился, теперь на нем знаки лисы, ягуара и дерева. Габэгабо, как и все дети, бегала голышом. Так уж принято. Свобода духа, свобода тела, нет комплексов и нет стыда, только доверие друг к другу и уважение к своим предкам. Он пробыл у них несколько дней. Она согласилась лететь с ним к звездам, в новый мир, туда, где их дочь научится летать как ее отец, туда, где она станет частью неба, и ее душа расцветет. Она согласилась и была готова прямо сейчас лететь, но Морис не мог обидеть племя, поэтому они еще несколько дней пожили, а после он, Вагошэнс и Габэгабо улетели.
Перепрыгнули на корабль. Они впервые в жизни спали в кровати и не верили, насколько она мягкая. Он познакомил их со своим другом Хвощ. Тот сразу влюбился в его дочь. Морис даже чуточку заревновал. Ну, бывает порой и такое. Только лисенок жался к нему, заглядывая в глаза. Он не мог отпустить ее, не хотел. Она так его ждала, а он все это время пролетал в пустоте. Но она поймет, не сейчас, но поймет. А пока она чуточку обижалась, но все так же любила, как и тогда в той самой пещере у реки.
Он не стал ничего менять, не стал просить дочь одеться, а лисенка сменить набедренную повязку. Нет, это их жизнь, пусть так и будет. Ему это нравилось и он хотел, чтобы их дух лесной свободы сохранился как можно дольше. Через день после того, как они немного пообвыкли, прибыла Нани. Морис познакомил их. Она всегда первая входила в контакт. Она ценила все то, что было связано с Морисом, и его дети всегда были и ее. Она трепетно относилась к ним, всегда заботилась об их мамах. Она понимала, что сразу тяжело все принять и поэтому всю заботу по налаживанию новой жизни брала на себя.
Через день они прибыли на Чепи. Насколько они были поражены этим миром! Сперва их поселили в стороне, ведь их мир был удален от всех, они видели только членов своего племени, а иногда соседей, поэтому Нани все делала осторожно. Морис жил с ними. Он поддерживал их, они вместе ходили по густой траве, смотрели на скалы, поднимались на гигантов Адехи и смотрели вдаль. Вагошэнс не верилось, что существуют иные миры, и что есть такие гиганты. Первое время она думала, что попала в мир духов, но со временем стала осознавать, что и тут есть другие дети. Те изредка выглядывали издалека, но со смехом убегали. Пока Морис обучал лисенка новым премудростям, его дочь Габэгабо сама познакомилась с юнами, и привела их в домик, сказав:
– Смотри, что я нашла. Они прятались, они думали, что я их не вижу, но я все вижу, все, – он уже знал, что у нее зоркий глаз. Пока они тут были, она только и делала, что перечисляла всех, кого видела: то ящеров, и не одного, а трех видов, те летали у горизонта, дальше не залетали, то нэша – сову, что сидит в ветвях, то оэнэта – большую черепаху, то кимэма – бабочку. Она все перечисляла и рисовала на земле, как те выглядят. Вот и теперь она нашла двух юнов и привела к маме.
Так потихоньку его новая семья из индейского племени стала привыкать к людям, махать руками и среди корней деревьев вести разговоры о ее доме в джунглях, а им рассказывали про свой дом. Нашлись общие темы. Вместе стали готовить пищу. Ну, не так, как в джунглях, но Вагошэнс старалась. Дочка все с лету хватала и уже через пару недель ее можно было и не найти. Она убегала и где-то бегала среди деревьев. Морис знал, что тут безопасно и не беспокоился. Да и ко всему прочему, они ведь выросли не в городе. Они знали, что такое хищник, умели его учуять. Однажды лисенок спросила Кечуа, Мориса:
– Мне обязательно снять и одеть вот то же? – и показала на шорты Нани.
– Нет, – он ответил ей, – не надо. Ты прекрасна, не стоит жить как другие. Ты – это ты, и я тебя люблю такой, какая ты есть, оставайся всегда собой – она с облегчением вздохнула, заулыбалась, как будто с плеч сняли груз ответственности.
В течение следующей недели к ним стал приходить первый преподаватель юнов для облегчения общения. Преподаватель стала одеваться так же, как и лисенок. Немного непривычно смотреть, но это у нее получалось очень легко и свободно, и набедренная повязка ей шла. Его новая семья была окружена со всех сторон, о ней заботились. Потом пришла Хотару и Ай, а чуть позже и Зизала. Пэри просто визжала от восторга и тоже хотела жить как Габэгабо. Похоже, они подружились. Они часто убегали к водам океана и искали перламутровые ракушки, а после целыми горстями приносили их в дом.
Морис следил за временем. Уже прошло более двух месяцев, как он покинул кацаранцев. У них должно быть все готово. Пора лететь продолжать испытание. Он волновался, оставляя лисенка в новой семье, но еще больше волновался, а получится ли у него запустить кольцо как корабль.
– Пора, – сказал он и, на время попрощавшись с лисенком и дочкой, улетел к звездам.
12
Насколько же это кольцо огромное! Морис облетал, проверяя его и встроенную систему, которая фиксировала поверхность объекта. Затем проверил новую рубку звездного навигатора. Раскрыл карту, все работало. Проверил соединение. Замкнул все цепи. Все проходило как надо, но в первый день он так и не решился на скачок. На следующий день повторил все с начала. С ним прилетели инженеры с Земли, они настраивали сам комплекс карт навигатора, ведь от ее точности зависит успех полета. Установили дублирующую систему, в нишах нижнего этажа сделали ангар для челнока, завершили несколько комнат. Теперь там есть каюта, система жизнеобеспечения, а также архив данных, накопленных за последнее время. Все работает. Они даже перестраховались. Но в прыжке участвовать должен только один Морис, однако он понимал, что если что-то пойдет не так, инженеры должны помочь и вернуть кольцо обратно.
Само кольцо было отключено, испытание проводилось именно на перемещение кольца, а не на проход через него. Уже по привычке Морис мысленно скрестил пальцы. Суеверие никуда не делось. А вдруг поможет? А если и нет, то вреда не будет. Раскрыл карту, инженеры сидели в соседней комнате и следили за показателями приборов. Морис максимально расширил координаты, вот звезда кацаранцев, вот планета, он сейчас тут, надо прыгнуть недалеко, если что, можно отбуксировать назад, но надо сделать все с первого раза. Он перестал дышать. Представил, что в его руках перышко, а не эта махина в сотни этажей. Масштаб не имеет значения, также как не имеет значения расстояние. Он представил свой новый корабль красивой и легкой яхтой, которая спокойно скользит в космосе от одной звезды до другой, как по волнам. Он вытянул руки, пальцем ткнул точку, где он был сейчас, а другой завел за орбиту, примерно на несколько миллионов километров. Он свободно выдохнул и свел пальцы воедино. Точки соединились и вспыхнул зеленый огонек, говоря, что прыжок совершился. Сердце было готово выпрыгнуть от нетерпения. Он быстро вбежал в рубку, где сидели инженеры и спросил:
– Ну как?
– Минутку, – кто-то ответил, не поднимая глаз от дисплеев.
Он нервно нагнулся, стараясь сам разобраться в потоке данных.
– Доложить, – сказал старший инженер.
– Первый, отклонений нет.
– Второй, у меня все в норме.
– Девятый, все показатели совпали.
– Шестой, все отлично.
Они один за одним давали отчет, что все нормально.
– Прыжок совершен без сбоев, отклонений не замечено, показатели точки перемещения составляют 10 125 000 километров, смещение незначительно, – сделал доклад старший инженер.
Полегчало. Но Морис еще не верил. Он быстро прыгнул в челнок и, отстыковавшись, вышел проверить само кольцо. Все в норме. Кольцо на месте, на вид никаких повреждений. Показатели на челноке также совпали с показателями у инженеров. Неужели он смог этого монстра вот так перебросить. Ему потребовалось, наверное, минут пять, чтобы прийти в себя. Все же, это невероятно. Глаза боятся, а руки делают. Ладно, пора обратно.
Во время эксперимента кацаранцы от греха подальше прекратили все полеты. Они видели, как кольцо исчезло. Вот оно было и вот его нет, не было ни вспышки, ни искр по корпусу, ничего, просто бах, как будто вырезали его из пространства, и все. Неизвестно, кто был в большем шоке – сам Морис, что у него получилось или кацаранцы, что, кольцо, их детище, исчезло.