Архангел
Шрифт:
Он кивнул, когда вой сирен снова донесся до развалин монастыря.
– Из огня...
– Да в полымя, - закончила она за него.
19:10 вечера.
Грей добрался до окна, через которое они забрались ранее. Ему пришлось отодвинуть плечом тяжелую балку, которая упала поперек окна, чтобы освободить место. От этого усилия он задрожал. Он вытер кровь с глаза. Его тело было изранено, покрыто синяками и ссадинами.
Позади них, со стороны церкви, из мегафона доносились команды на русском языке - это местные
К тому времени мы должны уже уйти.
Но полиция была не единственной угрозой. Пламя распространялось за его спиной, перерастая в настоящий пожар.
Он выглянул в окно. Солнце почти село. Открытая площадка между красильней и крепостной стеной была в густой тени. Он надеялся воспользоваться дымом, чтобы попытаться скрыться, но ветер, дувший с реки, расчистил местность, оставив лишь легкую завесу на заросшем сорняками дворе. Тем не менее, легкий ветерок гнал плотную стену дыма в сторону церкви, где собралось большинство полицейских.
– Не высовывайся, - прошептал он.
– Мы прорвемся к башне.
План состоял в том, чтобы выйти тем же путем, каким они вошли.
– Нас обнаружат, как только мы окажемся на строительных лесах, - предупредила Сейхан.
– Если кто-нибудь посмотрит в ту сторону...
Он это понимал, но выбора у них не было. Они были зажаты в этом углу монастыря.
Сейхан подняла украденную штурмовую винтовку.
– Я могу попытаться отвлечь внимание, чтобы у вас было время перебраться на другую сторону и добраться до мотоцикла. Мы встретимся в посольстве.
– А если тебя поймают?
– Я известная террористка, - напомнила она ему.
– Даже не гражданин США, несмотря на поддельные документы, которые подготовила “Сигма". Так что они вряд ли свяжут меня с ”Сигмой".
– Сейхан...
Она постучала его по груди.
– Тебя нельзя схватить.
– К черту все это, - твердо возразил он.
– Мы будем держаться вместе.
Не желая больше спорить, он вылез из окна и протянул руку, чтобы помочь ей. Она проигнорировала его руку и ловко выкатилась рядом с ним.
Он указал на башню.
– Если мы будем действовать быстро, то успеем. Дым дует в их сторону и портит видимость.
Зная, что такой защиты надолго не хватит, Грей направился через темный двор. Каждый шаг отдавался болью в его левой ноге. К этому времени лодыжка в ботинке сильно распухла. Пот обильно струился по его телу, обжигая раны. Через десять ярдов его бег превратился в спотыкающуюся ходьбу.
Позади них по-прежнему все было спокойно.
Оглянувшись, он увидел плотную стену клубящегося дыма, заполнявшую руины монастыря. За завесой виднелись мигающие огни патрульных и пожарных машин.
Пока все идет хорошо...
Когда Грей обернулся, серо-черный вертолет пронесся над южной стеной слева от него, приближаясь со стороны детского парка на противоположной стороне. Он с гортанным ревом пронесся над красильней.
Сейхан выругалась — и не только потому,
Пока Грея и Сейхан еще не заметили, но это не займет много времени. Они ни за что не доберутся до лесов башни, не говоря уже о том, чтобы перелезть через стену.
Сейхан толкнула его вперед, чуть не опрокинув.
– Беги! Иди к мотоциклу!
Она отвернулась от него и направилась к южной стене, прижимая к плечу украденную винтовку. Она явно намеревалась обогнуть красильню и выйти с противоположной стороны, чтобы отвлечь от него внимание.
Грей заколебался, но только на мгновение. Из-за своей больной лодыжки он никак не мог угнаться за ней. А ведь она была права.
Нельзя чтобы меня поймали.
Скорчив гримасу, он направился к башне.
19:14 вечера.
Сейхан добежала до переулка между красильней и южной стеной. Пробегая по нему, она крепко сжимала винтовку, жалея, что это не шея Вали.
Минуту назад, когда дым рассеялся, она заметила, что черного лимузина за церковью больше нет.
Валя, должно быть, уехала вместе с остальными.
Сейхан поняла. У женщины не было особых причин оставаться. Если ее цели не погибнут при взрыве, у ее боевиков есть шанс захватить их, пока они оглушены или ранены. Сейхан также знала, что Валя захочет продлить их страдания и, если возможно, убьет их сама. Вероятно, именно поэтому она не обрушила на них все здание. К тому же, у Вали был и другой способ навредить "Сигме": передать своего врага в руки российских властей.
Несмотря на свою ярость, Сейхан не могла не оценить такую проницательность. Валя, должно быть, установила заряды во всех окружающих хозяйственных постройках, а затем спряталась внутри церкви, как паук в паутине, ожидая, когда они попадутся в одну из ее ловушек.
Такие меры свидетельствовали о растущей паранойе Вали, тем более что женщина не могла быть уверена в том, что "Сигма" приедет в Россию или будет преследовать одного из ее оперативников в Санкт-Петербурге.
Тем не менее, это не помешало Вале принять такие меры предосторожности, которые могли дорого обойтись Сейхан. Теперь, когда ее загнали в угол, у нее не было другого выбора, кроме как пожертвовать собой.
Пробегая вдоль дальней стены красильни, она представляла своего сына Джека: его лепечущие попытки произнести первые слова, его багровое лицо, когда он был расстроен, его безграничную радость от самых простых вещей в жизни.
Она приносила эту жертву не только ради Грея, но и ради Джека, чтобы убедиться, что у него останется отец.
Сейхан никогда по-настоящему не знала свою собственную мать, ее забрали у нее, когда она была ребенком. Она помнила глубокую боль от этой потери, от того, что осталась сиротой, и была готова на все, чтобы скрыть эту боль от Джека.