Археолог: солнечный камень

Рудин Алекс

Двое казнённых висели, судорожно вытянувшись. У третьего подломились колени, он обмяк в петле, касаясь лаптями земли, и тоже не шевелился.

Брат Радим стоял на коленях прямо на заснеженной брусчатке и, закрыв глаза, шептал заупокойную молитву.

Епископ Адальберт опустился рядом с братом. Поднял глаза к небу и произнёс на латыни:

— Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь.

В личных покоях польского князя весело

потрескивал камин. Тепло волнами расходилось по комнате. Несмотря на день, в комнате царил полумрак — солнце едва проникало внутрь сквозь слюдяные пластинки, вставленные в свинцовые рамы.

Слуга по кивку князя быстро зажёг толстые восковые свечи. Поставил на низкий стол деревянное блюдо с мясом и кувшин ячменного пива.

Князь расстегнул меховой кафтан, уселся на лавку, застеленную мехами.

— Зови! — крикнул он.

Скрипнула низкая толстая дверь. На пороге стоял невысокий кряжистый монах в полотняной рясе. Он низко поклонился князю.

— Проходи, Бенедикт! — сказал Болеслав и сверкнул в улыбке крупными зубами. — Садись, ешь!

Бенедикт сделал два шага вперёд и в нерешительности замер посреди комнаты.

— Сядь! — нетерпеливо повысил голос князь. — И ешь! Пива выпей.

Монах молча опустился на низенькую скамейку возле стола. Взял кусок мяса, мгновение помедлил и жадно впился в него зубами. Не прекращая жевать, с бульканьем налил в деревянный кубок пиво из кувшина. Выпил, не отрывая взгляд от князя, и вытер губы рукавом рясы.

— Хорошо, — кивнул Болеслав.

Монах тут же поставил кубок на стол и замер, сложив руки на коленях.

Болеслав снова одобрительно кивнул. Этот Бенедикт нравился ему своим нарочитым послушанием.

— Теперь слушай, — сказал князь. — Завтра ты отправишься с епископом Адальбертом и его братом в Пруссию. Мне нужно, чтобы ты как можно больше разузнал о земле пруссов — чем она богата, какие племена на ней живут, сколько воинов. Понял?

Бенедикт молча кивнул.

— Узнай, враждуют ли пруссы между собой. Попытайся втереться к ним в доверие. И ещё...

Болеслав замолчал. Монах терпеливо ждал продолжения.

— Ты раньше был рыбаком?

— Да, княже, — чуть хрипловато ответил Бенедикт.

— Значит, воды не боишься, и плавать умеешь?

— Умею.

— Хорошо. В Гданьске купи лодку — на ней вы доберётесь быстрее и надёжнее.

Болеслав отвязал от пояса кошелёк и бросил его на стол. Кошелёк глухо звякнул.

— Если епископ Адальберт и его брат утонут во время шторма — я не слишком расстроюсь. Ну, а твоего возвращения жду с нетерпением. Наградой не обижу.

Князь отвёл взгляд всего на одно мгновение, а когда снова посмотрел на Бенедикта — кошелька на столе уже не было.

Монах легко поднялся со скамейки.

— Всё понял, княже! — сказал он и глубоко поклонился.

Глава 3

* * *

Июнь 1970-го года. Балтийск, Калининградская область СССР

Майор вцепился в меня как бульдог — хоть разжимай челюсти монтировкой.

Вот когда я порадовался своему настоящему возрасту. Если я чему и научился за прожитые семьдесят шесть лет — так это разбираться в людях. Ну, и ещё некоторым вещам. Например, анализировать информацию.

Только вот в Никите ошибся. Обычное дело, когда человек тебе симпатичен. О симпатичном человеке часто думаешь лучше, чем он того заслуживает.

Точнее, не ошибся. Знал я, что Никита любит деньги. Вот только не знал — насколько.

А может, я и несправедлив к парню. Кто знает, как те бандиты на него вышли и чем пригрозили.

Глядя на орущего майора, я очень ясно понял, что у него на меня ничего нет. Есть какие-то основания для допроса, о которых я не знаю, но и только. И сейчас он просто-напросто пытается взять меня на пушку, надеясь, что я не выдержу и добавлю ему информации.

Эту мою догадку подтверждал взгляд майора — цепкий, прощупывающий, холодный.

Но и ссориться с майором безопасности в мои планы не входило. В том, что майор принадлежит к особистам, я не сомневался. Кто ещё может приказать военному патрулю задержать гражданского и доставить в комендатуру?

Поэтому я состроил растерянное лицо и забормотал:

— Товарищ майор, я ничего не помню! Очнулся утром на моле, голова разбита! Хотел в город пойти, а тут патруль меня задержал и к вам привёл! Я ничего не нарушал!

— Ты мне жертву из себя не строй! — завизжал майор. — Твои друзья всё рассказали! Что ты договорился о незаконной покупке янтаря и пошёл на встречу с преступниками. Когда ты не вернулся к утру, они не выдержали и подняли тревогу.

Хороши же у меня друзья, нечего сказать! Но с какого перепугу я вдруг кинулся покупать незаконно добытый янтарь? Зачем он мне?

— Ничего не знаю, — упёрся я. — Никакой янтарь я покупать не собирался. Вышел прогуляться, а на меня напали и ограбили.

— Кто напал? — прицепился майор.

— Да не помню я! Меня сзади по голове ударили, я вообще никого не видел! И не помню ничего.

Таким чудесным образом мы с майором провели часа два. Он то садился на стул и что-то записывал с угрожающим видом, то вскакивал и снова принимался орать и задавать вопросы. Я всё это время стоял, и к концу допроса у меня уже начали подкашиваться ноги. Да и голова разболелась так, словно меня ей о стену колотили.

В самый разгар веселья в дверь кто-то постучал.

— Кто там? — недовольно спросил майор.