Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей
Шрифт:
Конькова Л.В.,1989. Бронзолитейное производство на юге Дальнего Востока СССР. Рубеж II–I тыс. до н. э. — XIII век н. э. М.
Конькова J1.В.,1996. Дальневосточные бронзы и традиции цветной металлообработки в степной Азии. Автореф. же… докт. ист. наук. М.
Конькова Л.В., Король Г.Г.,1999. Кочевой мир: развитие технологии и декора (художественный металл) // ЭО. № 2.
Konkova L. V., Fefelov N.N., Zarudneva N. V.,1990. The Isotope composition of Lead in the Bronzes from Arhaeological Sites in the South of the Soviet Far East // Bulletin of the Metals Museum. Vol. 15.
Медведев B.E.,1982. Средневековые памятники острова Уссурийского. Новосибирск.
Медведев В.Е.,1986. Приамурье в конце I — начале II тысячелетия. Чжурчжэньская эпоха. Новосибирск.
Маак Р.,1861. Путешествие по долине реки Уссури. Т. I. СПб.
Миддендорф А.Ф.,1860. Путешествие на север и восток Сибири. Ч, 1. СПб.
Никольская В.В.,1962. Дальний Восток. М.
Окладников А.П.,1955. Первые известия об археологических памятниках Нижнего Амура // Известия Всесоюзного географического общества. Т. 87. № 4.
Пржевальский Н.М.,1947. Путешествие в Уссурийском крае. 1867–1869. М.
Радкевич Е.А.,1976. Очерк металлогении Тихоокеанского рудного пояса. М.
Смирнов С. С.,1946. О Тихоокеанском рудном поясе // Изв. АН СССР. Сер. геол. № 2.
Шавкунов Э.В.,1985. Согдийско-иранские элементы в культуре бохайцев и чжурчжэней // Проблемы древних культур Сибири. Новосибирск.
Шавкунов Э.В.,1990. Культура чжурчженей-удигэ ХII-ХIII вв. и проблема происхождения тунгусских народов Дальнего Востока. М.
Complex cultural interrelations in the Far East are mirrored by archaeological materials from the south of Russian Far East (Primorye zone and the Amur valley). As early as the introduction of bronze, metal objects have served as the indicators of cross-cultural interrelations. The corps of archaeological medieval bronzes from cemeteries and settlements in Primorye and the Amur valley may be divided into several groups, first of all, according to their morphology, which relate to different ethnic groups. These specific features are very spectacular in bronze belt-fittings of the Early Middle Ages. Among them the details of the Turkic origin and those of local autochthonous provenance are easily singled out. Investigations of composition of bronzes and technology of their production clearly reveal the difference. The studies of production technology give grounds to outline several manufacturing traditions: lost-wax casting, casting in various types of moulds, casting after model imprint, various types of hammering. Ethno-cultural traditions manifest themselves on different levels: production of national ornaments of the metal locally available; production of national ornaments of inported semi-finished material (wire); production of ornaments for exchange for furs and other valued goods, imported ornaments and objects of religious junction, imported metal.
Археобиологические методы
Е.Ю. Лебедева
Культурные растения Ростиславля: археоботанические материалы из дьяковского городища и древнерусского города [53]
Городище Ростиславль расположено на правом коренном берегу Оки в Озерском районе (близ дер. Сосновка) Московской области. Начиная с 2001 года для изучения земледелия в этом регионе в процессе археологических раскопок под руководством В.Ю. Коваля проводились систематические сборы археоботанических образцов. В данной статье публикуются материалы, полученные в течение трех лет раскопок (2001–2003 гг.). Исследованная к настоящему времени коллекция представлена 32 образцами, происходящими преимущественно из двух раскопов: с городища дьяковской культуры (раскоп V; 22 обр.) и с территории древнерусского города Ростиславля Рязанского (раскоп I; 10 обр.).
53
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 03-06-80204.
В данном случае речь идет только о пробах, полученных по единой методике в результате флотации культурного слоя. Объем всех первичных почвенных проб, подвергавшихся промывке, равнялся 10 литрам (примерно одно ведро); использовались сита с диаметром ячеек 0,25-0,5 мм. Флотация всех собранных образцов оказалась результативной, т. е. в каждом из них были обнаружены карбонизированные палеоботанические макроостатки. Здесь следует подчеркнуть, что только такие — обугленные — зерна и семена считались древними и исследовались в работе, поскольку особых условий для их сохранности в некарбонизированном состоянии ни на одном участке раскопа отмечено не было. Кроме того, были проанализированы также два зерновых скопления (дьяковское и древнерусское) и две находки, отнесенные к категории случайных.
Таким образом, мы располагаем сейчас уже достаточно большой выборкой или, правильнее сказать, несколькими хронологическими выборками, чтобы судить о развитии земледелия в этом микрорегионе практически на протяжении двух тысяч лет — с середины I тыс. до н. э. вплоть до XIV века.
Городище дьяковской культуры
Хорошей сохранностью культурные напластования дьяковского городища отличались лишь на сравнительно ограниченном участке раскопа V, близ вала у южной границы памятника. Разрушение слоя раннего железного века происходило как в результате естественных причин (эрозия), так и при освоении этого участка в средневековье ( Коваль,2001. С. 52). Но при сборе образцов все эти факторы учитывались и пробоотбор осуществлялся из непотревоженных участков культурного слоя.
Всего на раскопе V было собрано и исследовано 23 образца: 22 отмывки и одно зерновое скопление (табл. 1 и 7). Образцы, полученные флотацией, равномерно представляют два хронологических горизонта существования городища — слои 1 и 2 раскопа V. Наиболее ранний слой 2 датируется серединой I тыс. до н. э. — первыми веками н. э. Все археоботанические материалы этого времени были собраны из заполнения построек № 4, 5 и 6. Напротив, более поздние образцы, полученные из слоя 1, по преимуществу не связаны с какими-либо сооружениями, исключая одну пробу из ямы 290 (табл. 1). Слой 1 подразделяется на два стратиграфических горизонта: 1) горизонт 16 — позднедьяковский, он непосредственно перекрывает слой 2 и датируется 2–3 четвертью I тыс. н. э.; 2) горизонт 1а является смешанным в результате перемещения более ранних напластований в средневековье. Однако присутствие средневековой керамики в слое 1 в целом незначительно и составляет 6 % от всей посуды этого слоя ( Коваль, 2001. С. 54).
Полученная в результате исследования археоботаническая коллекция (табл. 1) состоит из почти четырех тысяч различного рода карбонизированных макроостатков (исключая древесный уголь), среди которых 53 % составляют определимые зерна и семена культурных растений, почти 30 % — их неопределимые обломки, 1,2 % — колосовые фрагменты злаков, 12,6 % — семена сорных растений и 3,3 % — прочие макроостатки (семена дикорастущих съедобных растений, неопределимые карбонизированные фрагменты). Такая структура палеоботанических макроостатков характерна для обоих слоев городища, однако насыщенность ими образцов различна: для слоя 2 она в 2,6 раза ниже, чем для слоя 1 (100 и 260 единиц в среднем на образец).
Наиболее важным показателем для исследования земледелия, конечно же, является насыщенность слоя остатками культурных растений. Здесь сохраняется та же пропорция, что и для всех макроостатков: в слое 2 она составляет 86 единиц, а в слое 1 -260. Особый интерес представляет распределение образцов по количественным классам, характеризующим концентрацию в них остатков культурных растений (рис. 1). Диапазон распределения раннедьяковских проб (слой 2) на этой шкале существенно шире: со 2 по 6 класс, с максимальной концентрацией 54,5 % образцов в четвертом классе (от 31 до 100 экземпляров). На более позднем этапе (слой 1) образцы компактно группируются в трех самых старших классах (4–6) с наибольшей представительностью в пятом (от 100 до 300 макроостатков).