Архиепископ Михаил (Мудьюгин) в воспоминаниях и размышлениях. Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения архиепископа Михаила (Мудьюгина) 1912-2000

Сборник

Совершенная искренность в сочетании с привычкой к академической мысли была отличительной чертой богословствования архиепископа Михаила. Свои мысли о спасении он не собирался выносить на всеобщее обсуждение, тем более что имел на этом поприще замечательного предшественника – Святейшего Патриарха Сергия (Страгородского), который в бытность начальником русской духовной миссии в Афинах защитил на эту тему магистерскую диссертацию, которая известна и поныне всем, кто изучает православное богословие. Однако именно глубокая личная обеспокоенность владыки Михаила и интерес к этой теме, стройная систематичность мышления как результат занятия иностранными языками и техникой, знание им святоотеческой литературы вынудили митрополита Никодима настоять на том, чтобы именно эта работа была завершена

в виде магистерской диссертации. Работа была по достоинству оценена рецензентами, а недавно была опубликована, чтобы церковный читатель также смог соприкоснуться с живым и стройным богословским опытом ХХ века.

Но актуальность богословского наследия архиепископа Михаила не исчерпывается только искренностью его церковного опыта. Оно ценно и как очень внятное православное свидетельство исповедания веры. Мысль владыки Михаила всегда столь отчетлива, что она не только создала ему славу замечательного проповедника, но и педагога, особенно ценного для делающих в церкви свои первые шаги. Это качество архипастыря оказалось всеобъемлюще востребовано в 1990-е годы, когда только пошатнувшееся здоровье создавало некоторые препятствия для частой и успешной проповеди. Тогда владыка много выступал по радио и на различных встречах, читал лекции в школах и вузах, катехизаторских курсах и церковно-приходских собраниях, выступал с амвонов петербургских храмов. И всегда вокруг него собиралось много благодарных слушателей, благодарных потому, что его слово о Господе всегда было живым и внятным, наполненным искренностью и личным глубоким духовным опытом. Это тоже было миссионерством, миссионерством, неразрывно соединенным с опытом богопознания.

Как ни странно, православное богословие как свидетельство нашло себе в советские богоборческие годы неожиданное применение. По инициативе митрополита Никодима тогда началась традиция богословских собеседований представителей Русской Православной Церкви и инославных церквей, среди которых ведущую роль играли евангелическо-лютеранские и католическая церкви Финляндии и обеих Германий. Архиепископ Михаил оказался задействован в этом важном церковном деле с того момента, как стал ректором академии. Его вклад в развитие богословского диалога чрезвычайно велик, недаром среди делегатов Русской Православной Церкви иностранные богословы выделяли архиепископа Михаила как одного из наиболее глубоко мыслящих. Однако сам владыка Михаил видел в этих собеседованиях совсем иное, нежели лидеры экуменических движений Европы и Америки. Для владыки было важно так выразить православные богословские представления, чтобы они оказались исчерпывающе понятны для инославной стороны, чтобы не нашлось аргументации, которой можно было бы оспорить православную точку зрения. И это отмечали богословы противоположной стороны: при всем исключительно тонком умении вести богословскую дискуссию, владыка Михаил последовательно отстаивал православную позицию, оттачивая ее формулировки до того, пока лютеранские или католические богословы не бывали вынуждены признать ее единственно верной. Конечно, такой замечательный исход бывал далеко не всегда, но окончательное формулирование выводов богословских собеседований часто было невозможно без участия архиепископа Михаила. Православное свидетельство в годы безбожия нашло себе неожиданных благодарных слушателей.

Около полувека архиепископ Михаил был связан с нашей духовной академией. Став преподавателем в далеком 1963 и уйдя на покой в 1999 году, он не оставил ее без своего присутствия до сих пор. Сегодня, когда мы празднуем столетие со дня его рождения, мы должны признать, что посеянные им семена всходят и обещают дать богатый плод. Многое из того, что сделал владыка Михаил для родной ему духовной школы, продолжает жить или, найдя отклик в современности, стало вновь актуально и востребовано. Мы принимаем от него своеобразную эстафету, которую уместнее назвать дальнейшей передачей церковной традиции. Например, сочетание светской учености и церковного делания стало в наши дни не столько пожеланием, сколько требованием времени. Соответствовавший этому критерию архиепископ Михаил заметно опередил свое время. Магистерская диссертация владыки, если оценивать

ее в соответствии с применяемыми сегодня требованиями к научным работам, вполне им отвечает, что также делает архиепископа Михаила нашим современником.

Сегодня в работе конференции многие из затронутых в этом докладе тем получат дальнейшее развитие. Важно подчеркнуть, что значение личности архиепископа Михаила (Мудьюгина) в ближайшем будущем получит достойную оценку и позволит извлечь полезный урок из недавней истории, в которую оказалась вплетена судьба замечательного архипастыря.

Архиепископ Михаил как епархиальный архиерей (воспоминания бывшего клирика Вологодской епархии)

Протоиерей Николай Балашов, зам. председателя ОВЦС

Меня просили рассказать о владыке Михаиле как епархиальном архиерее. Не уверен, что для этого избран лучший докладчик. Я могу рассказать только о последних годах служения владыки в качестве епархиального архиерея. К сожалению, только четыре года прослужил я под его началом, с момента рукоположения в Вологодском кафедральном соборе Рождества Богородицы в 1989 году до 1993 года, когда владыка Михаил ушел на покой.

Владыка Михаил был незаурядной смелости архиерей, который очень твердо и, вместе с тем, с необходимой изобретательностью и гибкостью отстаивал интересы Русской Церкви, ее достоинство против всех на нее недружественных посягательств. Как отметил Святейший Патриарх Кирилл в своем приветствии, за время управления епархией владыкой Михаилом не был закрыт ни один храм, несмотря на все давление и все усилия, к этому предпринимавшиеся.

Конечно, я знал владыку в то время, когда такого давления уже не было, когда храмы, наоборот, начали бурно открываться. Мое появление в Вологодской епархии совпало по времени с ростом количества приходов, которое за последние годы правления владыки увеличилось втрое – с 17-ти до 48-ми к тому моменту, когда он кафедру оставлял.

А вот в Астраханской епархии владыке приходилось проявлять и необыкновенное мужество, и изобретательность в планах действий, направленных на сохранение храмов, которым угрожало закрытие.

Владыка Михаил был смелым архиереем и в том отношении, что он рукополагал не раз в священный сан и принимал в клир своей епархии людей неудобных с точки зрения атеистических властей того времени. С этим для него были связаны дополнительные испытания и переживания, но он на них шел.

При этом владыка никогда не занимался ненужной бравадой, он отнюдь не был человеком, который упивался собственной смелостью. Он с большой скорбью воспринимал, когда из-за необдуманных действий некоторых не по разуму верующих и клириков интересы Церкви терпели урон.

Средства для достижения целей владыка Михаил избирал разнообразные. Помню его с особенным, грустным и, вместе с тем, очень решительным выражением лица, когда он направляется к уполномоченному Совета по делам религии по Вологодской области, в «штатском» костюме с галстуком (как в то время полагалось при явке к государственному чиновнику) и с шахматной доской под мышкой. Такие спортивные состязания нередко заканчивались в результате тем, что уполномоченный соглашался, по крайней мере, смотреть сквозь пальцы на принимаемые решения, которые были в интересах Церкви, но не воспринимались советским государством как соответствующие его целям и задачам. Как уж владыка этого достигал – демонстрацией ли интеллектуальной мощи человека Церкви, или, наоборот, искусством играть в поддавки, – мне это доподлинно не известно.

В известном отчете заместителя председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР В. Фурова в ЦК КПСС, написанном в 1976 году, архиепископ Михаил был отнесен к немногочисленной в этом документе категории нелояльных архиереев, которые всячески изыскивают пути, как обойти законодательство о культах. В одном из отчетов уполномоченного Совета по Астраханской области говорится: епископ Михаил дошел до такого немыслимого вольнодумства, что высказывал даже мысли, будто следовало бы изменить Конституцию и предоставить Церкви, наравне с другими общественными организациями, право выдвижения кандидатов в депутаты.