Архипелаг Гудлак
Шрифт:
– Понятное дело, что не хочет! А ты – что, какого-то другого ответа от него ожидал?
Спорить с Переверзевым и, тем более, что-либо доказывать ему, было бессмысленно.
– Вызови повесткой этого подозреваемого! Я сам его допрошу. А ты…
– Чайку! Чайку бы, Никанорыч!.. В горле, ужас – как, пересохло!
– Вот – зануда! Никогда не перебивай старшего по званию! Тем более, когда он дело говорит!
– Так, ведь дело – не вода в чайнике! Не выкипит!
– Вишь, ты! Умный какой! Тебе чайку-то, наверное, с лимоном бы хотелось!
– А – что, есть?
– Так, ведь
Едва Арсен присел на корточки и, раскрыв тумбочку, что располагалась в дальнем углу кабинета, сунул в нее руку, чтобы взять лимон, как что-то, просвистев у него над самым ухом, с глухим стуком вонзилось в стену.
– Что за …!
С запозданием отпрянув в сторону, Арсен встал, как вкопанный. Из стены, обшитой пластиком, торчал метательный нож с черной ручкой! Тот самый!!!
– Лимончик порезать не забудь! – так, как будто бы и впрямь ничего не произошло, с улыбкой сказал Переверзев.
– Нет, я, пожалуй, расхотел чаю!..
Радеев достал из кармана свежий платок и промокнул им лоб, на котором выступила испарина.
– А – что, так?
– Не знаю! Охоту вдруг отбило…
– И больше ничего?
– Где вы так научились ножи метать?
– А я и не учился! Этот нож, как ни брось, он, все одно, лезвием в цель попадет! Я проверял! Не веришь? А ты попробуй…
– Ну, что – вы? Как можно, вам и не верить! Особенно после того, как вы меня чуть заикой на всю оставшуюся жизнь не сделали!
– Это не – я! Это те, кто изготовляет такие ножи, и те, кто ими пользуются и заодно для собственного удовольствия или забавы ради на кусочки наших баб кромсают! Вот ты, Арсен, как раз и узнай, кто именно такими игрушками балуется!
Радеев подозрительно посмотрел на Никанорыча: уж не издевается ли он над ним? Ведь подобные ножи – это что-то вроде секретного оружия и никто на эту тему особенно распространяться не станет. Для самого, что ни на есть, завалящего спецподразделения прокурорские – не авторитет. Но физиономия Никанорыча была сама приветливость и добродушие.
– Арсен! А чайком-то, все ж таки, побалуйся!.. Надо ж, чем-то восполнять потраченные калории. Да, и мне заодно стаканчик не забудь налить!..
20
– Кажется, на хвосте у нас – два прокурорских дебилоида! – сказал Тимур тоном, в котором, как показалось Дровосеку, было мало оптимизма.
Хотя, вполне возможно, что ему так лишь и впрямь почудилось!..
– Ну, не совсем на хвосте… А так! Копают они там что-то!
– Клад, что ли, нашли?! – невпопад сострил Дровосек.
– Ага! Сокровища Монтесумы – бывшего депутата Государственный Думы!.. Слыхал про такого?!
– Нет!.. Я… Как его?.. Про Монте-Кристо читал!..
Стараясь обратить все в шутку, Тимур давал понять Дровосеку, что контролирует ситуацию: иначе и быть не могло!..
– Так, вот! Разберешься хотя бы с одним из мусоров для начала, но без самодеятельности!..
– А ты уверен, что у меня получится?
– Это ты должен быть уверен, а не я!.. За убийство своей жены ты уже заработал пожизненный срок! Разве не так?.. И не заставляй меня лишний раз напоминать тебе об этом!.. Пусть лучше будет
Тимур умел убеждать!
– Это – твоя следующая ступень на пути к свободе!..
Дровосек с облегчением вздохнул, словно и впрямь ощутил ту самую свободу, о которой говорил ее ярый приверженец из преисподней…
Тимур догадывался, что по своей, уже отчасти подпорченной плесенью житейских невзгод сути, его странный зомби был философом. Иначе говоря, несколько трусоват. Поэтому, прежде, чем решиться на что-то, он должен был обосновать для себя целесообразность этого поступка. Это придало бы ему гораздо большую уверенность в себе, а, значит, обеспечило бы успех в том, в чем, как считал Тимур, сосунок этот, еще не очень-то и преуспел. Хотя нельзя было сказать, что Тимур был чересчур недоволен Дровосеком. Нет!.. Не чересчур, а так, самую малость…
– Это – тебе на чупа-чупсы!
Скомкав, Тимур швырнул к нему через стол несколько долларовых банкнот. Прямо на колени!
Лучше бы он не был с ним так пренебрежителен и груб! Дровосек испытывал двоякие чувства к своему Учителю. С одной стороны, он ощущал все большую нужду в деньгах, которыми регулярно снабжал его Тимур, поскольку был теперь в некотором роде человеком семейным. С другой, он все больше начинал откровенно недолюбливать Тимура. Но тот, как будто бы этого не замечал… Или делал вид?..
21
Макс ужасно злился на брата. Что ему других баб мало? Зачем ему – Ксю? А она-то – тоже хороша! Мозги всем подряд пудрит, а сама!..
Макс хотел как-то повлиять на Фому, чтобы он прекратил водить шашни с несовершеннолетней. Но в ответ на вполне определенные намеки младшего брата, тот делал удивленное лицо: мол, о чем ты братишка?.. И обезоруживающе улыбался.
– Смотри, на секцию сегодня не опаздывай!
Макс тотчас вставал в стойку и набрасывался на Фому, который охотно принимал вызов. Понятное дело, что все это была лишь игра. Иначе, Максу крепко не поздоровилось бы… Но Фома никогда не переходил грань дозволенного. После того, как родителей не стало, кроме младшего брата у Фомы никого не было. Макс прекрасно понимал это и отвечал Фоме взаимной любовью. Нет, конечно же, у Фомы с Ксю не было ничего серьезного! Иначе, он признался бы ему… Не чужой, все-таки! И его настоящий соперник… «Но почему? Почему все должно доставаться таким, как Беловы?» – думал Макс. Всегда сытый, и опрятно одетый Белов немало раздражал Фому. Но это был его друг…
Рукопашный бой! Это являлось единственным, в чем Чернов превосходил товарища. Но Дэн как будто бы ничуть не досадовал на это. Или не показывал вида… Он стоял напротив Макса, утирая ладонью в кровь разбитый нос.
– Запомни! Ты никогда не справишься со мной!.. До тех пор, пока я тебе этого не позволю!
Это было не только соперничество. Это еще была и месть за то, что девушка, в которую они были оба влюблены, в конце концов, предпочла Дэна. Макса это тихо бесило.
– А – ну, еще!.. Еще разок!..