Архитектор реальности. Тонкая настройка
Шрифт:
– Много слов ты сказал… Да… Что ж… Вижу, нет в тебе корысти обычной, и правда помочь всем хочешь… А вещица та… Мешает, окаянная… Опостылела она мне… Ладно уж, давай, по порядку расскажу… Давно дело было… Так давно, что я и сам почти уж забывать начал… Деревня тут недалече стояла… Маленькая такая, но люди хорошие жили, лес берегли, меня уважали… Я им леса дал на дома… А потом появился тут человечишко странный, шибко нехороший, до чужого добра охочий… Он тогда вроде ко мне наперво, но я ему отворот сразу дал. Даже слушать не стал, так он мне противен был. Человечишко этот в деревню и подался. Не знаю уж, чего они там не поделили, но человечишку того почти сразу
– Да, знаю, говорили мне. А болото какое? Нет же у тебя болота. Я по картам смотрел.
– Ха! Смотрел он! Карты твои – игрушки… Это сейчас нет болота, а тогда было, хорошее такое, полноценное болото. Так ведь много лет уж прошло. Почитай, с того, как человечишко тот в болоте сгинул, еще лет сто, по вашему, болото было. А потом заросло болото, затянуло его за много лет… Ручей вот остался, а болото кончилось…
– А, понял! Так в той низине, где ручей сейчас – болото было? А я и думаю – чего в низине лес практически не растет…
– Так. Теперь знаешь.
– Да, благодарю. Дозволь вопрос: сколько же тебе лет, Кузьма Кузьмич?
– Э… Да кто ж его теперь знает… Я сам со счету давно уж сбился. Много наверно… На ваш счет – не меньше пятисот наверное… Все собираюсь посчитать, да все никак, не до счету… Да и редко нынче меня про возраст спрашивают. Хозяйство сейчас большое, за всем догляд нужен. А тут еще вещица эта со своими фокусами…
– Это что же получается, что помимо тебя в лесу разные чудеса происходят?
Кузьма Кузьмич вдруг обиделся.
– Экий ты… Я тебе рассказываю, а ты…
– Да ты не обижайся, Кузьма Кузьмич, я же помочь хочу.
– Помочь? Давай про это… Как?
– Лично я считаю, что в лесу должен быть один хозяин. Так было всегда и так правильно. И если есть что-то, что хозяину леса мешает – значит, надо помочь хозяину лесному, если в моих силах ему такую помощь оказать.
– Так-так… Слово мое ждешь? Изволь. Услугу твою я не принимаю. До поры. Просто делай свое дело. Я мешать не буду, но и на помощь не рассчитывай. Если получится у тебя избавить лес от вещицы той – так и быть, приму твою услугу. Только сразу скажи, что хочешь ты за свою услугу?
– Хороший ты хозяин, Кузьма Кузьмич. Хочу договор с тобой.
– Ха! Договор… Уговор, он тоже разный бывает… Про что?
– Так места у тебя грибные, а я до грибной охоты охоч…
Дед кивнул.
– Да, сразу видно опытного человека. Другой бы кто, злато-серебро запросил… Ладно. Коли приму услугу твою – будет тебе договор на грибы и даже на орехи на всякий год. Но, только тебе! Это все?
– А мне много от тебя не надо. Да, и еще условие – коли ту вещицу откопаю – заберу себе. Тебе она и так порядком надоела… Еще чаю?
Дед кивнул.
– Забирай. Считай, что дарю. Мне она в хозяйстве ни к чему. А путника завести я и сам могу… А чаю можно и еще.
Алекс поднялся, взял котелок и налил деду чай.
– Нет-нет! Вещица та – не подарок мне. Я ее таковой не считаю. И не твоя она, хотя и в лесу твоем, потому и дарить ее не можешь ты… И давай без лукавых недомолвок. Ты – хозяин серьезный. Я свое слово держу, того же от тебя ожидаю.
Дед покачал головой.
– Совсем человечек страх потерял… Ладно, вижу, дело говоришь, не серчаю я, и хитрить не стану…
Алекс кивнул.
– Кузьма Кузьмич, а в гости-то можно будет к тебе приходить? Просто так, без уговоров, по лесу твоему погулять, да порадоваться?
– Как? Чего? Гости? Без уговору? Эх-эх… Добрым гостям я всегда рад. Да только редко ко мне ныне гости жалуют, отвык считай… Фу ты… Прямо вот затронул ты меня до самой глубины… Эх, ладно, подскажу еще, что знаю. Запоминай. Вещица та из трех частей состоит. Каждая часть на округлый камень похожа, размером вот с кулак твой каждая. Если их разъединить – каждый сам по себе камень не опасен. Лишь вместе создают они силу, и… И сила та мне не подчиняется. Она иная, из совсем другого мира, и действует по другим законам.
– Ай да Кузьма Кузьмич! Благодарю! А ты, значит, пытался…
– Пытался, конечно… И не раз… Да только старания мои к добру не приводили. Каждый раз эта часть леса непроходимой становилась, даже для меня. Потом сила та убывала, и все как обычно было. Впрочем, если рядом с той вещицей человек проходил – тоже так же получалось… И, бывало, зайдет человек в лес, а выйти не может. А мне и помочь-то ему никак…
– Да, это печально… Слушай, а показать можешь, где копать?
– Зачем? Ты и сам управишься. Не маленький, чай, чтобы за ручку тебя водить… А про то, что я там пытался… Ты про то – никому не сказывай… Ни к чему это…
– Кузьма Кузьмич, я тебе обещаю, я и про тебя самого никому ничего не скажу, кроме Серго.
– Ха! Он-то точно не поверит… Ладно, вижу, хороший ты человек. Еще маленько тебе подскажу. Работайте от рассвета до часа полуденного. Потом нельзя, опасно. А что случись – помочь будет некому, сам понимаешь… Никому, даже мне, через преграду ту не пройти… Надо ждать будет, два или три дня… Каждый раз по разному. А три дня на старом кладбище – они всем по-разному даются. Много говорю, отвык, устал даже… Все, пойду я, дела еще есть. Ты не ходи за мной, и не смотри. А кружка хорошая. Ну, свидимся еще.
Алекс кивнул.
– Доброй ночи, Кузьма Кузьмич.
Дед легко поднялся. Алекс отвел взгляд и стал пристально смотреть в костер. Кузьма Кузьмич ушел и унес кружку. Алекс потер лоб.
– Однако… Есть с чего задуматься… Вот уж чего никак не ожидал, так это такой встречи…
Алекс поднялся, проверил костер и забрался в свою палатку, застегнув за собой вход на молнию. В палатке он расправил спальник, улегся на него и спальником же укрылся. Проверил, на месте ли нож, и легко ли достается из ножен. Предосторожность, вроде и излишняя, но, тем не менее, необходимая. Алекс на ощупь достал из кармана рюкзака компактный фонарь, который всегда брал с собой, выходя в лес или поле, и положил его рядом с собой. Взглянул на маленький индикатор, еле светящийся в темноте. Индикатор показывал, что фонарь в полном порядке и полностью заряжен. Тоже предосторожность, и тоже не лишняя. Практика показала, что без фонаря, в полной темноте, пытаться понять, что и где произошло – занятие достаточно малоперспективное.