Архив Троцкого (Том 1)
Шрифт:
Л. Троцкий 26 мая 1927 г.
Л. Троцкий:
Ханькоу и Москва
Что происходит сейчас в Ханькоу — об этом мы можем судить по тем осколкам телеграмм, которые ТАСС не пропускает в печать.
Левый Гоминьдан продолжает жевать теорию солидарности рабочих, крестьян и буржуазии в «национальной революции» и призывает поэтому рабочих и крестьян соблюдать дисциплину — по отношению к буржуазии.
ЦК компартии (или ЦК Гоминьдана?) уговаривает профсоюзы заниматься «своим делом», предоставив борьбу с контрреволюцией
Вождь компартии Чен Дусю уговаривает крестьян подождать насчет земли до победы над внешним врагом.
Из Москвы предупреждают против «преждевременного» построения Советов.
Тем временем империализм нажимает на Чан Кайши, а Чан Кайши, через ханькоускую буржуазию, на левый Гоминьдан. Левый Гоминьдан требует дисциплины и терпения от рабочих и крестьян.
Такова общая картина. Смысл ее совершенно ясен.
Что делает в эти дни московское руководство? Мы этого не знаем. Но можно не сомневаться, что под влиянием последних архитревожных телеграмм из Ханькоу туда идут из Москвы советы приблизительно такого содержания: «как можно больше аграрной революции», «как можно больше масс в Гоминьдан» и пр. Министры-коммунисты передают эти советы правительству и ЦИК Гоминьдана.
Работа коммунистической партии, таким образом, раздваивается: вслух она уговаривает рабочих и крестьян подождать, а потихоньку, на ухо она уговаривает буржуазное правительство поспешить». Но революция потому и есть революция, что массы не хотят ждать. А буржуазные «радикалы» потому и суть буржуазные радикалы, что они боятся спешить. Коммунистическая же партия вместо того чтобы поднимать массы, захватывать земли, строить Советы, теряет время на бесплодное уговаривание обеих сторон, по священному мартыновскому рецепту о блоке четырех классов и о замене революции арбитражными комиссиями.
Крушение этой политики абсолютно неизбежно. Если мы круто, резко и смело не исправим ее, крушение обнаружится уже в самом близком будущем. Тогда нам станут показывать задним числом бумажки с московскими советами: «как можно больше аграрной революции, как можно больше масс в Гоминьдан». Но мы и тогда повторим то же, что говорим и сейчас: такого рода советы являются празднословием. Нельзя ставить ход развития революции в зависимость от того, примет или не примет мещански-трусливое руководство Гоминьдана наши благие советы. Оно их не может принять. Аграрная революция может совершаться не с согласия Ван Цзинвея, а не взирая на него и в борьбе с ним.
Поэтому первая задача — развязать себе руки, министрам-коммунистам выйти из национального правительства, призвать массы захватывать земли немедленно и строить Советы.
А для этого нужна подлинно самостоятельная коммунистическая партия, которая не уговаривает верхи, а смело ведет за собою низы.
Другого пути нет и быть не может.
Л. Троцкий 28 мая 1927 г.
Л. Троцкий:
Компартия и Гоминьдан
Думаю, что новая обстановка требует пересмотра вопроса о взаимоотношении компартии и Гоминьдана. Почему мы должны оставаться в левом Гоминьдане?
1. На этот счет повторяется нередко такая мотивировка: «Поскольку за левым Гоминьданом идут рабочие и крестьяне, мы должны оставаться в Гоминьдане, чтобы привлечь их на сторону компартии». Вряд ли такая мотивировка возможна. За социал-демократией и за Амстердамом[181] рабочие идут в гораздо большем количестве, чем за Гоминьданом. Эту же мотивировку можно целиком применить и к Англо-русскому комитету.
По общему правилу, когда мы хотим оторвать рабочих и привлечь на свою сторону, мы не входим в какую-либо организацию, а выходим из нее.
2. Другой довод: «Сейчас, когда громят и нас, и левых гоминьдановцев, выход недопустим». Я думаю, что в тот период, когда нас бьют, еще опаснее смешивать организации, чем в тот период, когда мы бьем. Об этом красноречиво свидетельствует опыт Бела Куна[182] в Венгрии. В таких трудных условиях революционная стойкость познается вернее всего.
Оставаясь в одной организации с Ван Цзинвеями, мы принимаем на себя долю ответственности за их шатания и измены. Отпор врагу — вместе, а политическая ответственность — врозь.
3. Из первого довода вытекает, что мы должны оставаться в левом Гоминьдане до тех пор, пока не оттянем от него всех рабочих и крестьян. Но тогда мы никогда не выйдем из Гоминьдана: во-первых, потому что национально-демократическое знамя Китая будет еще долгое время вести за собой не только крестьян, но и рабочих. Во-вторых, оставаясь в Гоминьдане, мы не ставим рабочих перед необходимостью выбирать между компартией и Гоминьданом.
Что касается крестьян, то Гоминьдан, как наши эсеры, может еще до диктатуры пролетариата оставаться для них своей партией. Отсюда вытекает необходимость блока.
Второй довод говорит, что мы должны оставаться в Гоминьдане до конца нашего отступления (разгрома). Но на смену отступлению может прийти наступление, и тогда скажут: нельзя расстраивать наступление выходом из Гоминьдана.
4. Аналогия со вхождением британской компартии в рабочую партию[183] отпадает сама собой. Британская рабочая партия является пролетарской по своему составу. Политическая дифференциация идет сравнительно медленно. Гоминьдан является «партией» разных классов. Политическая дифференциация между ними вследствие революции идет с чрезвычайной быстротой. Киткомпартия все время отстает от этой дифференциации.
5. После чанкайшистского переворота вопрос еще более обостряется. Как оказывается, наиболее гнусные предложения против компартии и рабочего класса вносил на последнем пленуме Гоминьдана Ван Цзинвей. Это было накануне переворота. Сейчас ханькоуское правительство по всем данным продолжает эту линию, а компартия остается левой оппозицией в Гоминьдане. Из Москвы можно говорить: «оставаться в Гоминьдане — при полной (?) политической и организационной (?!) самостоятельности». Но что это значит практически? Ведь в Ханькоу все эти вопросы стоят на острие ножа. ЦК киткомпартии ни в каком случае не сможет понять, что, собственно, мы предлагаем. А неопределенность в такие острые моменты хуже всего.