Архив Троцкого (Том 3, часть 2)

Фельштинский Юрий Георгиевич

Это рассуждение есть законченная философия примиренчества и наиболее яркое и торжественное отречение от основной ленинской традиции в области идейной борьбы и воспитания партии. Отсылка от лиц, представляющих правый уклон, к условиям, порождающим его, есть типично примиренческий довод. В этом была основная и действительная ошибка старого «троцкизма», противопоставлявшая его ленинским методам. Конечно, существуют «объективные условия», порождающие кулаков и подкулачников, меньшевиков и оппортунистов. Но из этого вовсе не вытекает, что наличие в большевистской партии оппортунистов, меньшевиков, подкулачников и кулаков представляет второстепенный вопрос. «Дело тут не в лицах, а в условиях». Замечательное откровение. Старый троцкизм никогда так вульгарно и пошло не формулировал теорию примиренчества. Нынешняя сталинская философия есть карикатура на старый троцкизм, тем более злая,

что бессознательная. Ленин неизменно учил партию ненавидеть и презирать декларативные методы борьбы с оппортунизмом «вообще», без ясного и точного поименования его наиболее ответственных представителей и их дел. Ибо декларативная борьба чаще всего служит тому, чтобы разрядить атмосферу, отвести накопившееся недовольство масс против сползания вправо и еще слегка припугнуть правых, чтоб не слишком зарывались и прятали хвост. Такая борьба против правых может в конечном счете оказаться ограждением и прикрытием правых, только более сложными и обходными путями. Центризму правые необходимы — не в Ишиме, Барнауле или Астрахани, а в Москве, как основной резерв, но такие правые, которые не вырываются из-под команды, прирученные, терпеливые правые.

В. Социализм в отдельной стране

Теоретическим увенчанием правой политики является теория социализма в отдельной стране, т. е. национал-социализма. Эту теорию центристы сохраняют целиком, поддерживая ее гнилые устои новыми подпорками. Даже покорнейшие делегаты Шестого конгресса [Коминтерна] жаловались в кулуарах: «Ах, зачем нас заставляют проглотить в программе сей плод». Спорить снова по существу национал-социалистической философии здесь нет надобности. Подождем, как ответят ее творцы на критику программы. Отвечать им все же придется. Замолчать не удастся.

Ограничимся тем, что отметим новую подпорку, которую Сталин пытался воздвигнуть на московском пленуме 19 октября. Выступая поочередно против оппортунистов и марксистов — «с одной стороны» и «с другой стороны» — Сталин доказывает, что мы можем «добиться окончательной победы над капитализмом, если поведем усиленную работу по электрификации страны... Из этого вытекает (??) возможность победы социализма в нашей стране».

В речи имеется, конечно, ссылка на Ленина, фальшивая и на этот раз. Да, Ленин возлагал огромные надежды на электрификацию как на путь к техническому обобществлению хозяйства вообще, сельского в особенности. Без электрификации, говорил он, «ни о каком действительном социалистическом фундаменте нашей экономической жизни не может быть и речи» (том XVIII, ч. 1, с. 260). Но Ленин не отделял вопроса об электрификации от вопроса международной революции и тем более не противопоставлял их. Это можно документально доказать и на сей раз, как во всех вообще случаях, когда злополучные творцы национал-социалистической теории пытаются опереться на Ленина. В своем предисловии к книге покойного Скворцова «Электрификация РСФСР» Ленин говорит: «Особо отметить надо начало шестой главы, где автор... превосходно опровергает ходячий «легонький» скептицизм насчет электрификации...»[525 ]

Что же говорится у Скворцова-Степанова в начале шестой главы, которую Ленин особо выделяет и так горячо рекомендует читателям? Скворцов борется там как раз против представления, будто мы собираемся вершить электрификацию и строить социалистическое общество в национальных границах. Вот что он говорит:

«В ходячих представлениях об осуществимости электрификации обычно упускается из виду еще одна сторона: пролетариат России никогда не думал создавать изолированное социалистическое государство. Самодовлеющее «социалистическое» государство — мелкобуржуазный идеал. (Слушайте, слушайте! — Л. Т.) Известное приближение к нему мыслимо при экономическом и политическом преобладании мелкой буржуазии; в обособлении от внешнего мира она ищет способа для закрепления своих экономических форм, которые новой техникой и новой экономикой превращены в самые неустойчивые формы.»

Яснее выразиться, по-видимому, нельзя. Правда, после смерти Ленина Скворцов-Степанов высказывался иначе и мелкобуржуазностью стал называть не идею изолированного социалистического государства, а отрицание этой идеи. Но ведь и Сталин прошел тот же путь: до конца 1924 года он одну из основ ленинизма видел в признании невозможности построить социализм в отдельной стране, тем более отсталой; а после 1924 года он построение социализма в нашей стране провозгласил основой ленинизма.

«Успешное социалистическое строительство,— говорит Скворцов-Степанов в той же главе,— возможно лишь при использовании громадных ресурсов западно-европейской промышленности... Если бы в одной

из первоклассных промышленных стран, в Англии или в Германии, пролетариат захватил политическую власть в свои руки, сочетание мощных промышленных ресурсов этой страны с громадными, непочатыми естественными сокровищами России дало бы возможность быстро двинуть вперед социалистическое строительство в обеих странах.»

Это та самая элементарная марксистская мысль, которая за последние три года на всех соборах объявлялась основной ересью троцкизма. Как же, в таком случае, Скворцов-Степанов оценивал социалистическое строительство в нашей стране до победы пролетариата в передовых странах? Вот что у него говорится на этот счет:

«Конечно, если хозяйственная территория, охватываемая пролетарской диктатурой, достаточно обширна и представляет большое разнообразие и богатство природных условий, ее обособленность не исключает возможности развития производительных сил, являющегося экономической предпосылкой пролетарского социализма. Но продвижение к нему будет до отчаяния медленным, и социализм будет долго оставаться до крайности худосочным социализмом, если только не произойдет срыв его политических предпосылок, в особенности вероятный в такой обстановке» (гл. 6, с. 176 — 179).

Таким образом, Скворцов считал, что без европейской революции строительство социализма будет неизбежно иметь «до отчаяния медленный» и «худосочный» характер, а потому считал «в особенности вероятным» в таких условиях срыв политических предпосылок социалистического строительства, т. е. попросту крушение диктатуры пролетариата, независимо от военной интервенции. Вот каким маловером выступал Скворцов-Степанов в шестой главе своей книги об электрификации. Между тем именно по поводу этой будто бы скептической оценки нашего строительства Ленин писал:

«Особо отметить надо начало шестой главы, где автор дает прекрасное изложение значения новой экономической политики (т. е. нашего «социалистического строительства» — Л. Т.), а затем превосходно опровергает ходячий «легонький» скептицизм насчет электрификации...»

Не везет злосчастному детищу самобытной центристской мысли. Каждая попытка дополнительного аргумента неизменно обращается против него. Каждая новая подпорка только расшатывает постройку, воздвигнутую из гнилого материала.

Важной чертой правого крыла, как свидетельствуют статьи и резолюции, изготовляемые по одному штампу, является стремление к мирному житию и страх перед потрясениями. Это правильно указано, т. е. списано с документов оппозиции. Но ведь на этом именно основана утробная ненависть к идее перманентной революции. Речь идет, конечно, не о старых разногласиях, могущих интересовать сейчас лишь историков и специалистов, а о перспективах завтрашнего дня. Есть только два курса: либо курс на международную революцию, либо курс на примирение со внутренней буржуазией. На проработках «перманентной революции» окрепло правое крыло. Под прикрытием теории национального социализма оно идет к примирению со внутренней буржуазией, чтоб обеспечить себя от потрясений.

Поскольку кампания против правых ведется под знаком теории социализма в отдельной стране, постольку мы имеем дело с борьбой внутри ревизионизма. Этого нельзя забывать ни на минуту.

Г. Актуальные практические вопросы

Если перейти к актуальным вопросам политики, то баланс центристов сведется почти столь же благополучно.

а) Правые против «нынешнего» темпа индустриализации. Но что такое «нынешний» темп? Он есть арифметический результат хвостизма, нажима рынка и оппозиционного кнута. Он накопляет противоречия, а не разрешает их. Никакой продуманной идеи он в себе не заключает. Никаких гарантий насчет будущего не дает. Завтра может оказаться другой «нынешний» темп. Кликушество насчет «сверхиндустриализации» означает открытые ворота для отступления.

б) Правые «отрицают целесообразность ассигновок на колхозы и совхозы». А центристы? Каковы их планы, их размах? Коли взяться за дело по-революционному, надо начать с батрачества и бедноты. Нужны смелые и решительные меры (зарплата, организованность, культура), чтоб батрачество почувствовало себя частью правящего класса страны. Нужен союз бедноты. Только при наличии этих двух рычагов и при действительно ведущей роли промышленности можно серьезно говорить о колхозах и совхозах, в) Правые «за смягчение монополии внешней торговли». Это обвинение несколько более конкретно (еще вчера указание на наличие таких тенденций в партии называлось клеветой). Но и здесь опять-таки не указано, кто предлагает смягчение и в каких пределах: в тех ли, в каких пытались «смягчить» монополию Сокольников со Сталиным в 1922 г., или в более широких?[526]