Архивы драконов
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул Майкл — в этот момент он согласился бы с любыми словами Николь. — Мы найдем ответ.
Холодные жестокие ветры обрушились на Кринн после Катаклизма, запасы продовольствия в замке быстро истощались. Поток, где Майкл ловил рыбу, навсегда исчез в пучине земли, холод убивал все, что еще могло расти. В окрестностях уцелел только их замок, но однажды появилась группа людей с юга, которые предложили еду в обмен на убежище.
Майкл согласился есть мясо, надеясь, что Богиня простит ему этот грех.
— Кзак-Царот, — сказал он.
— Что? — не поняла Николь.
— Там был Храм Мишакаль, и там хранились священные Диски… Почему я подумал о них так поздно? — Он лихорадочно заметался по комнате.
— Какие диски? О чем ты говоришь?
— Диски Мишакаль, на которых написана вся мудрость Богов. Ты поняла, любимая? Именно на них мы найдем ответы!
— Если ответы вообще есть, — мрачно произнесла Николь. — Вчера я помогала хоронить ребенка. Совсем маленького. Что было ему до Короля-Жреца и его прислужников? Зачем Боги покарали такого кроху?
— Мы найдем Диски и найдем ответ.
— В Кзак-Цароте! — рассмеялась Николь. — Ты помнишь, что сказали нам беженцы про Кзак-Царот?
— Помню, — Майкл зашагал еще быстрее — рожденный там, он с трудом мог поверить вестям о полном разрушении города, — Но надо убедиться лично…
Николь подбежала к нему и быстро обняла:
— Прости, любимый, прости меня. Я не хотела тебя обидеть, просто забыла, что там твой дом. Завтра мы двинемся на юг, здесь меня ничто не держит.
На следующее утро Николь уже закрывала за собой тяжелую дверь, когда вдруг остановилась.
— Нет, — тряхнула женщина головой и пнула створку, — рыцарь сказал, что этот дом благословен. Пусть он станет защитой для всех, кто в ней нуждается. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу замок…
— Не говори так — это плохое предзнаменование, — предостерег Майкл.
— Это не предзнаменование, — спокойно и грустно улыбнулась Николь. — Наша дорога пролегает совсем в другую сторону.
Она погладила на прощанье холодный камень стен, и оба путника двинулись на юг…
Если бы они знали, как трудно и опасно будет их путешествие, то никогда не оставили бы замок. Они готовили себя к ужасным разрушениям, которые придется увидеть, но реальность оказалась во сто крат страшнее. А самым главным потрясением стало появление морских вод там, где их никогда не было.
Достигнув Каэргота, они уперлись в преграду — Сиррионское море теперь скрыло некогда солнечные холмы. Здесь им пришлось задержаться и работать, чтобы иметь возможность заплатить за переправу. Николь помогла справиться с бандой гоблинов, что шныряла недалеко у побережья, а Майкл показывал жителям целебные травы и съедобные коренья, чтобы те не питались одной только рыбой.
Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы
Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…
В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.
Говорили, что недавно несколько эльфийских городов на окраинах Квалинести были атакованы дикими толпами. Скорее всего, это было правдой, потому что когда Майкл и Николь случайно приблизились к границам эльфов, несколько стрел, пущенных мимо, заставили их держаться подальше.
Николь не снимала доспехов и сверкающего меча с пояса. Ее грозное оружие и решительный вид отпугивали многих грабителей, которые желали мяса в животе, а не острой стали. Но были случаи, когда негодяи были неплохо вооружены и не боялись „безусого рыцаря“. Тогда Николь и Майкл принимали бой, если некуда было отступить, а когда была возможность — спасались бегством. Целитель срубил себе большой посох, которым научился пользоваться с достаточной эффективностью, хотя бился в основном не за себя — за Николь.
Жрец все больше впадал в отчаяние при виде хаоса, охватившего мир; теперь уже Николь приходилось заботиться о нем, как он заботился о ней перед Катаклизмом. Ее любовь не давала Майклу угаснуть, хотя теперь он даже не обращался с молитвами к Мишакаль.
И вот, после многих месяцев утомительного путешествия, они достигли цели.
— Великий город Кзак-Царот, чья красота окружает вас… — шепотом прочел Майкл надпись на поваленном обелиске, проводя рукой по растрескавшимся письменам.
Голова целителя поникла, он спрятал лицо в ладонях, чтобы никто не мог увидеть его плачущим. Николь ласково погладила жреца по плечу огрубевшей рукой, обветренной и покрытой царапинами и синяками.
— Я не знаю, почему плачу, — резко сказал Майкл, смахивая слезы до того, как они смогли застыть на лице. — Мы столько повидали жестокостей и ужасов, а тут лишь кусок камня… Но все же я помню…
Рыдания вновь сотрясли его. Целитель думал, что стал достаточно сильным, чтобы вернуться, но опустошение оказалось слишком велико и страшно. Раньше отсюда можно было увидеть весь Кзак-Царот в его величии, услышать крики купцов и зазывал, смех детей и гомон толп на улицах!