Архивы драконов
Шрифт:
Николь повернулась и медленно пошла по лестнице вниз. Шокированный ужасной смертью, которую только что увидел, Майкл хотел последовать за ней, но ноги не слушались. Ледяной пот выступил по всему его телу, и юноша вынужден был ухватиться за Каменный столб парапета. Он посмотрел вверх, где недавно светлый мост уносил цепочку счастливцев к другим мирам, лишенным горя и страданий.
Мост исчез. Дверь к звездам закрылась.
Утро было смертельно тихим. Тишайшим.
Майкл поднял голову, и голоса темных жрецов смолкли. Теперь их угроза захватить мир, когда все истинные жрецы покинут его, превратилась в пустой звук.
Все праведные жрецы ушли… Майкл вздохнул и потрогал темный и холодный символ Мишакаль, который висел на его шее. Он засомневался, когда должен был верить. Он разгневался, когда должен был покориться. Он прервал чужую жизнь, вместо того чтобы оберегать ее.
Брат Майкл вновь вздохнул, окончательно разгоняя туман воспоминаний. У него оставалась еще одна задача, единственная миссия, которой он теперь достоин, — похоронить мертвых. Затем он сможет оставить Николь наедине с ее горем и уйти, чтобы никогда больше не видеть. Вот и все, что он в силах сделать.
Он отпустил столб и медленно сошел по лестнице к Николь, которая сидела у тела брата, сжимая его руку. Она не посмотрела на Майкла и никак не прореагировала на его присутствие. Броня Николь была забрызгана кровью черного мага, а сама она — смертельно бледна. Целитель смотрел на них и видел, как похожи близнецы в этот момент, казалось, он смотрит на два трупа… Дочь рыцаря, Николь не сможет надолго пережить своего бедного брата.
Тень упала на неподвижные фигуры, и кашель нарушил тишину. Майкл напрочь забыл про мага в черных одеждах, что привел их сюда, и недоуменно посмотрел на него, стоящего рядом. Запах роз и тлена разлился в воздухе, цепляясь за складки черной мантии. От Рейстлина исходил сильный лихорадочный жар.
— Что, получил, чего хотел? — горько спросил жрец.
— Дело сделано, — спокойно ответил маг.
— Да кто ты такой?! — накинулся на него Майкл. — Ты сказал мне одно имя, а Акар назвал тебя по-другому. Кто ты и зачем сюда пришел?
Черный маг задумался, опершись на посох, затем посмотрел на целителя карими глазами, которые отливали золотом в холодном утреннем свете.
— Если бы я встретил тебя год назад и задал бы те же самые вопросы тебе, жрец, ты бы ответил мне необычайно красноречиво. Полагаю, месяц или день назад ты знал, кто ты, и отвечал за каждый совершенный поступок. Так ты бы мне солгал? Твой ответ сегодня совпал бы с прошлыми? Нет, — покачал головой Рейстлин. — Думаю, нет…
— Прекрати говорить загадками, — расстроено попросил Майкл. — Ты знаешь, зачем пришел. А мы выполнили твои желания, даже если в конце ты был так слаб, что не мог сам остановить Акара. Я думаю, ты мог бы все объяснить!
— Я ничего никому не должен! — прошипел Рейстлин, и пятна лихорадочного румянца на его щеках стали ярче. — Именно я невольно выполнял ваши желания — больше, чем вы мои. Да, я мог справиться с Акаром самостоятельно, но появились вы — и все встало на места.
Рейстлин щелкнул пальцами, и кинжал, висевший на кожаном шнурке, прыгнул в руку мага так быстро, что жрец не уследил за ним глазами.
— Если бы она попыталась тебя убить, — произнес маг, поворачивая лезвие к свету так, что заиграли блики, — у нее ничего бы не вышло.
— Ты мог убить Акара…
— Зачем? Вы и сами прекрасно справились. Он был всего лишь инструментом в руках Темной Королевы, нужным для того, чтобы пролить кровь верующего в гневе.
— И ты убил бы Николь? — недоверчиво посмотрел на Рейстлина Майкл.
— Прежде, чем она убила бы тебя.
— Но тогда проклятие все равно исполнилось бы, ведь кровь упала бы на мост.
— Ах, — возразил Рейстлин с хитрой улыбкой, — но это была бы уже не кровь верующего человека, а всего лишь кровь убийцы.
Целитель воззрился на мага — эти холодные расчеты ужасали его.
— Уходи, — глухо прошептал он.
— Естественно, — живо сказал Рейстлин. — Мне надо срочно попасть в Истар. События в ближайшие тринадцать дней закрутятся хороводом и закончатся Катаклизмом, так что мое присутствие там необходимо.
— Катаклизм? Это еще что?!
— Через тринадцать дней Боги в гневе обрушат огненную гору на Ансалон. Земля расколется, появятся новые моря, а старые горы исчезнут. Погибнет бесчисленное множество живых существ. Еще больше останутся жить дальше, перенося темные и ужасные дни, которые заставят их пожалеть, что они не умерли…
Майклу не хотелось верить, но эти странные глаза, казалось, уже все видели, хотя страшные события еще не произошли. Он вспомнил слова Мишакаль, ведь она говорила, что соберет праведные души, чтобы спасти их от скорого огня. Целитель посмотрел на две фигуры перед собой — мертвую и живую, — которые словно служили иллюстрацией к описанной картине.
— Значит, надежды нет?
— Вы — единственные, кто может ответить на этот вопрос, — сухо произнес маг.
Сначала отчаяние накрыло Майкла с головой, как темный поток, что топит всея в своих ядовитых водах. Но постепенно целитель стал понимать значение одержанной победы. Богиня не оставила его. Темная Королева еще долгое время не сможет прийти в мир Кринна.
Майкл, Николь. Николас — три шелковые нити, идущие вместе. Рейстлин и Акар — еще две. Никто из них не мог видеть дальше собственных узлов и переплетений. Но в глазах Богов, видящих все сразу, они — не спутанный клубок, а прекрасный гобелен. Захоти Боги разорвать полотно, ему уже никогда не радовать ничей глаз, но, исправленное в нужных местах, оно могло стать еще более прекрасным.
Майкл наклонился и вынул холодную руку Николаса из пальцев Николь.
Мягкое синее сияние окружило их. Рыцарь открыл глаза и поднялся. Его раны исчезли. Сейчас он был облачен в сияющие доспехи с символом короны, что блестел на панцире.
Николь радостно рванулась к нему, но Николас предупреждающе отступил на шаг.
— Николас, — замерла сестра, — почему ты не идешь ко мне?
— Отпусти его, миледи, — прошептал Майкл. — Его ожидает Паладайн.
Николас ободряюще улыбнулся сестре и начал подниматься по лестнице Потерянной Цитадели.
— Николас! — отчаянно закричала Николь, бросаясь вслед. — Куда ты? Я пойду с тобой!
Рыцарь, не отвечая, продолжал идти, затем, уже на пороге разрушенного Храма, повернулся и печально посмотрел на сестру, словно прося понять.