Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти
Шрифт:
Он выпятил челюсть:
– Отлично. И что теперь? Забьешься обратно в свою берлогу, пока тебя и оттуда не выставят? – Он развел руками. – Видит бог, чувак, не нужно быть чародеем, чтобы понимать, когда кто-то катится по наклонной. Тебе плохо. Тебе нужна помощь.
Я ткнул указательным пальцем ему в грудь:
– Нет, Билли. Мне не нужно никакой помощи. Мне не нужно никаких нянек, тем более шайки подростков, которые, стоит им овладеть одним-двумя трюками, мнят себя едва ли не Белым Клыком со всеми его зубами, когтями и хвостом. Не хватало мне еще переживать за людей, на которых
Тут, само собой, на меня напали.
Для покушения на убийство все было разыграно довольно прямолинейно. Взревел мотор, и небольшой черный пикап, подпрыгнув на бордюрном камне, свернул с дороги и ворвался в парк ярдах в пятидесяти от меня. Он подпрыгивал на кочках и кренился на одну сторону; колеса его оставляли на зеленом газоне рваную колею. В кузове стояли, цепляясь за дугу безопасности, двое мужчин. Оба были с головы до пят в черном – вплоть до черных очков поверх черных лыжных масок. Да и оружие их вполне соответствовало по цвету одежде: что-то автоматическое, вроде «узи».
– Назад! – рявкнул я.
Правой рукой я ухватил Билли и сунул себе за спину, а левую выбросил вперед, тряхнув браслетом на запястье – цепочкой крошечных средневековых щитов. Нацелив руку на приближающийся пикап, я послал заряд воли в браслет, и между мной и нападавшими вспыхнуло прозрачное, чуть мерцающее полушарие.
Пикап, проскрипев тормозами, остановился. Парни в кузове не стали дожидаться полной остановки. С ловкостью киношных коммандос они нацелили свои автоматы в мою сторону и нажали на спусковые крючки.
От защитного поля полетели искры; пули с визгом и шипением рикошетили во всех направлениях. Нагревшийся от бешеного потока энергии браслет больно жег руку. Я попытался подправить форму щита, чтобы пули по возможности отлетали вверх. Одному Богу известно, куда летели эти пули, – я только надеялся, что они ненароком не попадут в проезжающую машину или случайного прохожего.
Оба автомата почти в унисон клацнули пустыми затворами. Дергаными, непрофессиональными движениями оба стрелка принялись перезаряжать их.
– Гарри! – крикнул Билли.
– Не сейчас!
– Но…
Я опустил щит и поднял правую руку – ту, что проецирует энергию. Серебряное кольцо на моем указательном пальце заговорено – с каждым взмахом моей руки оно накапливает кинетическую энергию. Я не пользовался им уже несколько месяцев, так что энергии в нем накопилось – мало не покажется. Я даже боялся высвобождать ее на этих бедолаг. Столько энергии могло убить одного из них, а это было бы равносильно тому, как если бы меня нашпиговали пулями. Ну, разве что конца пришлось бы еще ждать некоторое время. Белый Совет не слишком церемонится с нарушителями Первого закона магии: «Не убий». Однажды мне уже пришлось преступить его, и я не собирался повторять этого снова.
Стиснув зубы, я нацелил палец чуть вбок от автоматчика и высвободил заряд. Мощная волна энергии, не видимой глазом, но очень даже осязаемой, метнулась
Второму повезло больше. Остаток энергии угодил ему в плечо и голову. Он удержал-таки в руках автомат, но очки, зацепившись дужкой за вязаную шерсть, сдернули с него маску. Под ней обнаружился ничем не примечательный юнец – если он и достиг возраста, позволяющего ему пользоваться гражданскими правами, так только-только. Он зажмурился на яркий солнечный свет и трясущимися руками перезарядил автомат.
– Дети! – прорычал я, восстанавливая щит. – Они посылают на меня детей. Адские погремушки!
И тут волосы у меня на макушке встали дыбом, едва не оторвав меня от земли. Пока юнец возобновлял свой бестолковый обстрел, я оглянулся через плечо.
Пожилая леди с лотком на колесиках остановилась футах в пятнадцати за моей спиной. Теперь я разглядел, что она вовсе не так стара, как мне показалось вначале. Я увидел блеск темных холодных глаз под слоем старившего ее грима. Руки были гладкими, холеными. Одна из них нырнула вглубь лотка, выудила оттуда обрез и повела его тупым стволом в мою сторону.
Пули из заливавшегося веселой трелью автомата продолжали колошматить по моему щиту, и все, что мне оставалось, – это удерживать его на месте. Если бы я попытался выстроить хоть какую-то магическую защиту от третьего нападавшего – сил на щит у меня не хватило бы. Каким бы неопытным стрелком ни представлялся юнец в пикапе, одного количества извергаемого его автоматом свинца вполне хватало, чтобы рано или поздно одна из пуль нашла цель.
С другой стороны, если камуфлированному убийце удалось бы разрядить в меня свой обрез с расстояния в пять ярдов, везти меня в больницу не имело бы никакого смысла. Меня повезли бы прямиком в морг.
Пули все хлестали по моему щиту, а я только и мог, что в отчаянии смотреть, как ствол обреза мучительно медленно поворачивается в мою сторону. Я был обречен, а вместе со мной, возможно, и Билли.
Билли не стал дожидаться развязки. Он уже сорвал с себя футболку, выставив на обозрение свои мышцы – плоские, крепкие мускулы легкоатлета, не то что старательно вылепленный рельеф культуриста. Он ринулся вперед, на женщину с дробовиком, на бегу выскальзывая из тренировочных штанов. Трусов под ними не было.
До меня донесся отголосок магии, которой воспользовался Билли, – резкой, острой, сосредоточенной. В том, что он делал, ритуал отсутствовал начисто. Никакого накапливания энергии с тем, чтобы разом ее высвободить. На мгновение очертания его расплылись, а в следующую секунду Билли-обнаженный исчез, а в женщину с обрезом с размаху врезался Билли-волк – покрытый темной шерстью зверь размером с хорошего дога. Клыки его полоснули по руке, поддержавшей обрез за цевье.
Женщина вскрикнула, отдернула окровавленную руку и как палицей замахнулась на Билли обрезом. Он с рыком извернулся, приняв удар на плечи. Стремительно, не давая ей опомниться, вцепился во вторую руку, и обрез полетел на землю.