Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Последнее слово я произнес с едва заметным ударением. Иногда меня пугает легкость, с которой можно принудить человека делать то, что тебе нужно, всего лишь зная его маленькие слабости.
— Длинная история, говоришь? — мигом заинтересовалась она.
— Ну да. Там столько всего — убийства, море крови, чудовища. В двух словах не расскажешь. Ты получишь настоящую бомбу, если меня подвезешь.
— Чертов ублюдок! — выдохнула Сьюзен, но в голосе слышалась улыбка. — Придушить тебя мало.
— Всегда пожалуйста. — Я чувствовал, что тоже улыбаюсь. Диктуя адрес бензоколонки, я молился, чтобы в телефоне Сьюзен не оказалось «жучков». В принципе у фэбээровцев времени на это не было…
— Жди через полчасика, — пропела она. — Надеюсь, пробок не будет.
Я взглянул на стремительно темнеющее небо, на вереницу хмурых облаков.
— Поспеши. Время дорого.
— Просто жди, Гарри, — обеспокоенно сказала Сьюзен и повесила трубку.
Я устало привалился к стене. Черт! Как я ненавидел себя сейчас! Вот уж не по-джентльменски втягивать Сьюзен в эту бодягу. Подло и малодушно. Оказавшись в беде, последнее дело призывать на помощь женщину. К тому же до чертиков не хотелось подвергать опасности свою подругу. Полиция с ног сбилась, разыскивая чудаковатого Гарри Дрездена ни много ни мало по подозрению в убийстве. Сьюзен рисковала влипнуть по самые сережки за пособничество.
Однако иного выхода не было. Я даже из города выбраться не мог — машины нет, денег на такси тоже. Пешком уйду недалеко. Зря, что ли, меня дубасили? Макфинн и Тера растворились во мраке. В общем, сколько ни бей себя в грудь, без помощи не обойтись, и Сьюзен единственная, кому я безоговорочно доверяю. Кроме того, на горизонте маячила сенсация, а чтобы заполучить ее, девчонка в лепешку расшибется. Я подманил ее и раздразнил; надо признаться, это не делало мне чести. Раньше я лучше думал о собственном благородстве. Жить захочешь — и не так… Гм! Я съежился от холода, как нахохлившийся селезень, и всерьез задумался над морально-этической стороной своих поступков.
Короче, стою у стеночки, никого не трогаю, о грехах своих сокрушаюсь. Вдруг слышу, на задворках кто-то скребется. Я насторожился и прислушался. Звук повторился более отчетливо. Трижды через равные промежутки времени. Похоже на условный сигнал. Осторожно-осторожно я пошлепал на звук, готовый в любую минуту развернуться и задать стрекоча. И что бы вы думали? Тера Уэст во всей красе. Сидит на корточках посреди мусорной свалки — вокруг пустые коробки из-под пива и другой ерунды, воняет черт знает чем, а дамочка-то голая. Видимо, пронизывающий ветер ей нипочем. Тело смуглое, мускулистое, без единого грамма жира. Глаза диковатые, будто она еще не совсем «вернулась». В растрепанных космах застряли древесные листочки, веточки всякие…
Тера поднялась и пошла ко мне. Двигалась она с потрясающей грацией, упруго и сильно, не смущаясь своей наготы. Какое, к дьяволу, утомление, когда на тебя плывут потрясающие бедра…
— Чародей, дай мне свой плащ.
Я опомнился и отвел глаза. Поспешно сдернул плащ, не обращая внимания на зверскую боль в плече. Ледяной октябрьский ветер тут же на радостях принялся трепать мою жидкую одежонку. Тера оделась, застегнулась на все пуговицы, потуже стянула пояс. Рукава оказались длинноваты, да и полы хлопали по лодыжкам, но главное, к моему величайшему облегчению, это великолепное тело было хоть чем-то прикрыто.
— Что стряслось? — спросил я.
Тера поежилась.
— Полицейские ничего не смыслят в охоте. Толком за дичью гоняться не умеют. Один меня сграбастал, но я вывернулась. — Она запустила пальцы в космы и стала выбирать из волос сухие листья. — Я увела их от вас, перекинулась и вернулась в лагерь. Я шла по следу Макфинна.
— Где он?
— У фэбээровцев. Его забрали. — Тера оскалилась.
— Дьявольщина! Ты знаешь куда?
— В машину.
— Понятно, что в машину, — нетерпеливо отозвался я. — Куда поехала машина?
Тера покачала головой.
— Я слышала, они спорили с кем-то по имени Мёрфи. С ней было много людей и все с оружием. Макфинна повезли, куда она сказала.
— Значит, они поехали в центр города. Чует мое сердце, Мёрфи поволокла его в участок. Черт побери! Там же людей немерено.
Лицо Теры окаменело.
— Ничего не поделаешь, — пожала плечами она.
— Эх, времени в обрез…
— Теперь уже все равно. До него нам не добраться. Взойдет луна, и Макфинн перекинется.
— Бред, — застонал я. — Мне необходимо попасть туда.
Янтарные глаза превратились в узкие щелочки.
— Чародей, ты в розыске. Вся полиция на ушах. Если ты сунешься в участок, тебя кинут за решетку, вместо того чтобы любезно проводить к Макфинну.
— Я не собираюсь испрашивать официальное разрешение. Надо незаметно проникнуть внутрь. Думаю, у меня получится, но сначала я должен попасть домой.
— Полиция будет следить за квартирой. Возможно, тебя уже поджидают. Да в любом случае ехать-то не на чем. Такси отпадает. Чикаго черт знает где, а восход луны не за горами. Все кончено, чародей.
Я услышал шелест покрышек и выглянул из-за угла. Автомобиль Сьюзен остановился. На ее «торус» сыпался мелкий дождик — капли шлепались на лобовое стекло и застывали крохотными кружочками влаги. Наконец-то! Настроение резко пошло вверх.
— Карета подана. Пошли, — скомандовал я.
Тера остолбенела. Она явно не ожидала, что затюканный чародей начнет отдавать приказы. Я насладился собственным триумфом и заковылял к машине.
Сьюзен склонилась через сиденье и распахнула пассажирскую дверцу. Она заморгала часто-часто, когда увидела лиловые штаны. Правда, ее глазам пришлось совсем туго, когда из-за моей спины вышла Тера. Ни слова не говоря, она деловито откинула сиденье и полезла назад — только ноги голые сверкали, причем в непосредственной близости от изумленного взора мисс Родригес.
Я поднял опущенную Терой спинку кресла и плюхнулся на место. Мне потребовалось нешуточное усилие, чтобы захлопнуть дверцу. Конечно же, я не удержался и охнул, а повернувшись к Сьюзен, понял — что-то не то с моим костюмом, и дело не в фасоне. Девушка смотрела с непритворным ужасом. Я глянул вниз. Черт побери! И повязка, и футболка насквозь пропитаны кровью.
— Боже милостивый! — едва не задыхалась Сьюзен. — Что с тобой?
— Пулю поймал.
— Оч-чень б-больно, да? — Она даже заикаться начала.