Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Сотню! — объявил Тук-Тук, размахивая своим мечом. — Тысячу!
Я заломил бровь.
— И поделишь пиццу на тысячу частей?
— Ну, господин… — поправился он. — Несколько дюжин наверняка.
Вообще-то Маленький Народец — та еще шайка: капризные, непостоянные — но я знаю о них кое-что такое, что, подозреваю, известно немногим. Во-первых, им известно почти все, а то, что им неизвестно, они знают, где узнать. Надолго их внимания не хватает, однако в том, что касается коротких, несложных поручений, они просто асы.
Во-вторых, они как никто в мире обожают пиццу. Я уже много лет на регулярной основе плачу им взятки пиццей, а они в ответ платят мне (иногда даже с избыточным рвением) своей преданностью. Я зовусь у них Ца-Лордом, Властелином Пиццы, и те представители Маленького Народца, что получают мою пиццу, считают себя гвардейцами Ца-Лорда — а это означает по большей части, что они шатаются вокруг моего дома в надежде получить добавку пиццы, защищая его при этом от всяких мелких напастей.
Тук-Тук возглавляет их гвардию, и в прошлом он и его воинство неоднократно помогали мне. Да что там — помогали; они не раз и не два спасали мне жизнь. При этом никто в сверхъестественном сообществе даже не подозревает, на что они способны. Как правило, на Тука и его сородичей просто не обращают внимания. Что ж, я расцениваю это как хороший житейский урок: не стоит недооценивать никого, как бы мал он ни был.
В общем, нынешняя работа как нельзя лучше подходила шпане Тук-Тука. Нет, правда, работа для шпаны — в буквальном смысле слова.
— Знаешь, в какой машине он приехал?
Тук гордо откинул голову назад — в лучших традициях Юла Бриннера.
— Конечно! В синей такой, с такой вот штукой на капоте, — он свел руки вместе и вытянул их над головой, расставив при этом ноги, так что в результате получилась перевернутая «Y».
— Синий «мерседес», говоришь? — пробормотал я. — Ладно, мне от тебя вот что нужно…
Пять минут спустя я вышел на улицу, остановился напротив дома, где сидел наблюдатель, запрокинул голову и изобразил на лице самую свирепую гримасу из всех, имеющихся в моем арсенале. Я вытянул руку в направлении зашторенных окон на втором этаже и поманил указательным пальцем. Потом опустил руку и указал на мостовую перед собой.
Одна из штор чуть шелохнулась. Я медленно досчитал до пяти и пошел через улицу к дому с зелеными ставнями.
Молодой человек лет двадцати — двадцати пяти в шортах цвета хаки и зеленой рубахе с короткими рукавами выскочил из переоборудованного в наблюдательный пункт дома и бегом бросился к припаркованному у тротуара синему «мерседесу»; на шее его болталась дорогая зеркалка.
Я продолжал идти, не прибавляя шага.
На бегу он нацелил на машину какую-то штуковину вроде брелка и нажал на кнопку. Добежав, он схватился за дверную ручку, но дверца осталась запертой. Он покосился в мою сторону и попытался сунуть ключ в замок. А потом зажмурился при виде потянувшихся из скважины вслед за ключом липких розовых нитей.
— Я бы на вашем месте даже не пытался, — заметил я, подходя. — Посмотрите-ка на шины.
Взгляд молодого человека метнулся с меня к «мерседесу» и застыл — машина стояла на асфальте всеми четырьмя ободьями.
— Ох, — произнес он. Потом посмотрел на ключ с налипшей на него жевательной резинкой и вздохнул. — Да. Черт.
Я остановился так, чтобы нас разделяла машина, и чуть улыбнулся.
— Не слишком переживайте, приятель. Я занимаюсь этим дольше вашего.
Он скорчил кислую физиономию и помахал в воздухе ключом.
— Жвачка?
— А мог оказаться и суперклей. Считайте это корпоративным тактом. — Я кивнул в сторону машины. — Давайте-ка поговорим. И включите кондиционер, а то погода на мозги действует.
Пару секунд он молча смотрел на меня, потом снова вздохнул.
— Угу. Хорошо.
Мы забрались в машину. Он соскреб жвачку с ключа и сунул его в замок зажигания, однако когда повернул, ничего не произошло.
— А, да. Отоприте капот, — сказал я.
Он покосился на меня и послушно потянул рычажок. Я вышел из машины, поднял капот и подсоединил провода к клеммам аккумулятора. Потом кивнул парню, и тот завел двигатель.
Я говорил уже, что для Тук-Тука и его команды важно, чтобы работа была адекватна их возможностям. И если следовать этому правилу, они показывают себя чертовски эффективными.
Я вернулся в машину.
— Лицензия есть? — спросил я.
Молодой человек пожал плечами и повернул регулятор кондиционера на полную мощность.
— Угу.
Я кивнул.
— Давно?
— Недавно.
— Коп?
— В Джолиет, — сказал он.
— Но не сейчас.
— Кризис.
— Зачем вы следите за моим домом?
Он снова пожал плечами:
— Заплатили.
Я кивнул и протянул ему руку.
— Гарри Дрезден.
Услышав мое имя, он нахмурился.
— Это не вы работали у Ника Крисчена в «Драном Ангеле»?
— Я.
— У Ника хорошая репутация. — Похоже, он пришел к какому-то заключению, поскольку нехотя пожал мою руку. — Винс Грейвер.
— То есть вас наняли подглядывать за мной?
Он еще раз передернул плечами.
— Прошлой ночью это вы ехали за мной?
— Вы же знаете правила, старина, — сказал Грейвер. — Вам платят в том числе за то, чтобы вы держали язык за зубами.
Я повел бровью. Я знаю многих частных детективов, которые — с учетом сложившихся обстоятельств, конечно — сочли бы за благо для себя не упорствовать. Это заставило меня посмотреть на него внимательнее. Тощий, комплекции спортсмена, который по выходным бегает или ездит на велосипеде. Непримечательное лицо — из тех, на которые не обращаешь внимания, тем более не запоминаешь. Не слишком темные волосы, средний рост, глаза обыкновенного, карего оттенка. В общем, внешность, примечательная только тем, что в ней нет ничего примечательного.
— Держать язык за зубами — это правильно, — согласился я. — До тех пор, пока не начинают страдать люди. Тогда это делается сложнее.
Грейвер нахмурился:
— Страдать?
— За последние сутки на мою жизнь покушались дважды, — сказал я. — Дальше сами думайте.
Он уставился куда-то вдаль и прикусил губу.
— Черт.
— Черт?
Он мрачно кивнул:
— Все расходы и гонорар псу под хвост.
Я удивленно вскинул бровь.
— Вы работаете на клиента без предоплаты? Вот просто так?