Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
И кто я такой, чтобы кидать камень?
— Возможно, — произнес я наконец. — Только доказать такое было бы чертовски трудно.
Она кивнула.
— И если такое использовали, есть только один человек, способный быть идеальной целью. — Я покосился на Люччо. Она спала, чуть приоткрыв рот. Она даже пускала пузыри — так, совсем капельку. Это было необычно и трогательно.
— Угу, — снова кивнула Молли. — Но она ни за что не дала бы мне заглянуть. Вы же знаете, что не дала бы.
— И правильно бы сделала, — заметил я.
Молли на мгновение стиснула зубы.
— Я знаю.
— И ты решила, что заглянешь, пока все спят или без сознания, — сказал я. — Чтобы тебя не схватили за руку.
Она пожала плечами.
— Убедила себя в том, что поступаешь правильно, — продолжал я. — Только заглянешь чуть-чуть — и назад.
Она зажмурилась.
— Я… Гарри, а что, если она с вами не до конца честна? Что, если все это время она держалась ближе к вам, потому что не доверяет вам? Что, если она как Морган — только умеет лучше это скрывать?
— Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал я.
— Нет? — Она встретилась со мной взглядом. — Чьим он был учеником, Гарри? Кто научил его быть вот таким? Кого он сделал своим идеалом — настолько, что постарался стать ее подобием?
Я промолчал.
— Вы что, — продолжала настаивать Молли, — взаправду думаете, что она совсем не знала, как с вами обращался Морган?
Я сделал глубокий вдох.
— Да, — ответил я. — Я так считаю.
Она тряхнула головой.
— Вам лучше знать.
— Нет, — сказал я. — Не верю.
— А надо бы, — упрямо выпалила она. — Я не могла допустить даже малой возможности того, что она позволит вам погибнуть вместе с Морганом. Мне надо было знать точно.
С минуту я молча смотрел на нее. Потом покачал головой.
— Я всегда знаю, когда испытываю искушение сделать что-то очень, очень неправильное, — сказал я наконец. — Стоит мне начать предложение со слов вроде «я никогда, ни за что не сделаю этого, если…» Или «я понимаю, что это нехорошо, но…» Вот эти «но» или «если» и настораживает.
— Гарри… — начала Молли.
— Ты, Молли, нарушила один из Законов Магии. Сознательно. Даже понимая, что это может стоить тебе жизни. Даже понимая, что это может стоить жизни и мне. — Я тряхнул головой и отвернулся от нее. — Блин-тарарам, детка. Я доверяю Анастасии Люччо потому, что у людей так принято. Даже не зная наверняка, что кто-то о тебе думает. Как относится к тебе в глубине души.
— Но я могла бы…
— Нет, — мягко произнес я. — Даже проникновение в психику не даст тебе всего. Нам не дано знать, что там творится. Об этом я и говорю. На то и существует доверие.
— Гарри, мне очень жа…
Я поднял руку.
— Не извиняйся. Может, это я подвел тебя. Может, я должен был получше тебя учить. — Я потрепал Мыша по загривку, так и не глядя на нее. — Сейчас это ничего не значит. Из-за того, что я пытаюсь спасти жизнь Моргану, уже погибли люди. Может еще погибнуть Томас. А теперь, если нам удастся спасти Моргану его старую мозолистую задницу, он донесет, что ты нарушила Закон. Совет убьет тебя. И меня.
Она беспомощно смотрела на меня.
— Я не думала, что…
— Что тебя поймают, — тихо произнес я. — Господи, детка. Я же тебе верил.
Она ревела теперь уже вовсю. Лицо у нее совсем размазалось. Она низко опустила голову.
— Если Морган погибнет из-за того, чего не совершал, — продолжал я, — начнется такое, чего ты себе даже представить не можешь. И погибнет еще много людей. — Я медленно встал. — Так вот. Я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы его спасти.
Она кивнула, не поднимая головы.
— Поэтому тебе, Кузнечик, предстоит сделать выбор. Ты можешь и дальше помогать мне — зная, какую цену мы заплатим, если добьемся успеха. Или можешь уйти.
— Уйти? — прошептала она.
— Уйти, — повторил я. — Прямо сейчас. Бежать как можно дальше. Блин, все равно я скорее всего сверну себе на этом деле шею — так или иначе. Да и Морган, возможно, тоже. В таком случае все провалится в тартарары, воцарится настоящий ад, но Стражам хватит хлопот и без того, чтобы преследовать тебя. Ты сможешь не думать о том, правильно ли то, что ты делаешь… вообще делать то, что тебе захочется — до тех пор, пока тебя не поймают.
Она прижала руки к животу. Судя по звукам, которые она издавала сквозь всхлипы, она с трудом сдерживала тошноту.
Я положил руку ей на голову.
— Ну, или ты можешь пойти со мной. Сделать что-то правильное. Что-то, имеющее смысл.
Она подняла на меня взгляд; ее хорошенькое личико побледнело от страха.
— Все умирают, детка, — очень мягко произнес я. — Все до единого. Тут нет никаких «если». Вопрос только «когда». — Я дал ей время подумать. — И когда ты будешь умирать, захочется ли тебе испытывать стыд за то, что сделала со своей жизнью? За то, что в ней успела сделать?
С минуту она смотрела мне в глаза в полной тишине, если не считать, конечно, ее сдавленного всхлипывания. Потом голова ее дернулась в едва заметном кивке.
— Обещаю тебе, что буду рядом с тобой, — сказал я. — Я не могу тебе обещать больше ничего. Только то, что буду с тобой так долго, как смогу.
— Хорошо, — прошептала она и прижалась ко мне лбом.
С минуту я поглаживал ее по волосам. Потом осторожно отстранился.
— Времени у нас в обрез, — мягко произнес я. — Стражи узнают о том, что Морган в Чикаго, самое позднее через несколько часов. Возможно, они уже в пути.
— Хорошо, — повторила она. — Ч-что нам делать?
Я набрал в грудь воздуха.