Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Что вы имеете в виду?
— Странные вещи начали твориться поблизости от некоторых мест ее шатаний. Причем такие, объяснения которым никто пока не находит. — Чайлдз пожал плечами; руки он все это время демонстративно держал на виду, поза оставалась непринужденной, расслабленной. — Так какая часть этого вопроса представляет собой сложность для вас?
Мёрфи чуть повела плечом, словно рука ее сама по себе раздумывала, не выхватить ли пистолет из-за пояса. Однако же она заставила себя сделать еще вдох-выдох, чтобы успокоиться.
— Что он предлагает мне за ответ на этот вопрос?
— Северный остров. И — предупреждая ваш вопрос — да, включая пляж.
Я даже зажмурился. Остров у гавани Бёнем-парка не считался особенно криминальной территорией, поскольку на нем не размещалось ничего, кроме парков, лугов и пляжа, излюбленного места семейного отдыха, — однако же «джентльмен» Джон Марконе, король преступного мира Чикаго и единственный простой смертный, которому позволили стать участником Неписаного Договора, не делился территорией за просто так. Не бывало такого.
Глаза у Мёрфи тоже чуть округлились — в голове ее явно прокручивались те же мысли, что у меня. Хотя, если уж быть совершенно честным, мне показалось, что она сделала выводы на доли секунды раньше, чем это удалось мне.
— Если я соглашусь на эти условия, — осторожно заметила она, — я должна иметь наши стандартные гарантии не позже понедельника.
Лицо Чайлдза не выражало ровным счетом никаких эмоций.
— Заметано.
Мёрфи кивнула и секунду-другую сосредоточенно смотрела себе под ноги, явно собираясь с мыслями.
— На этот вопрос нету простого ответа, — произнесла она наконец.
— Простые ответы вообще редкость, — философски заметил Чайлдз.
Мёрфи провела рукой по своему ежику и подняла взгляд на Чайлдза.
— Пока она работала с Дрезденом, — произнесла она, — я бы, не колеблясь, ответила утвердительно.
Чайлдз кивнул.
— А теперь?
— А теперь... Дрезден исчез. И она вернулась из Ицы сильно изменившейся, — ответила Мёрфи. — Возможно, это все посттравматический стресс. А может, и что-то другое. Но она изменилась.
Чайлдз склонил голову чуть набок.
— Так вы ей не доверяете?
— Я не отключаю своих оберегов в её присутствии, — сказала Мёрфи. — Вот мой ответ.
Тип с выбеленной перекисью шевелюрой обдумал ее слова и снова кивнул:
— Я передам это своему работодателю. Остров будет очищен от его интересов к понедельнику.
— Вы даете мне слово?
— Уже дал. — Чайлдз поднялся с грацией ленивого хищника. Для смертного — если он, конечно, смертный — его должна была отличать убийственная скорость. И легкость профессионального балетного танцовщика. Хотя я сомневался, что в кармане его пиджака лежат балетные туфли.
— Все, пошел. Будьте добры, известите меня в случае, если узнаете что-либо еще по теме нашего разговора.
Мёрфи кивнула, так и не убирая руки от пистолета, и проводила Чайлдза взглядом до двери. Чайлдз отворил ее и шагнул на крыльцо.
— Не забывайте, — негромко произнесла Мёрфи, — что мое доверие или недоверие не отменяет того факта, что она одна из моих. Если мне хоть на мгновение покажется, что в результате нашего разговора Молли Карпентер причинен какой-либо вред, наша договоренность будет расторгнута, и мы переходим непосредственно к отстрелу. Начиная с вас.
Чайлдз легко повернулся на каблуках, с улыбкой сложил пальцы пистолетиком, нацелил их на Мёрфи, сделал губами «пух-х» и, довершив разворот на все триста шестьдесят градусов, вышел.
Мёрфи подошла к окну, у которого я стоял, и смотрела, как Чайлдз идет по снегу к большому седану и садится в него. Напряжение ее не спадало до тех пор, пока машина не вырулила на дорогу и не скрылась из виду.
Потом она низко опустила голову, опершись на подоконник, и провела рукой по лицу.
Я поднял руку, повторяя ее движение; я старательно избегал касаться негромко гудящих оберегов. Размах рук у Мёрфи раза в два меньше моего. Плечи ее вздрогнули.
Она тряхнула головой, выпрямилась, несколько раз поморгала, и лицо ее приняло обычное для копа нейтральное выражение. Мёрфи отвернулась от меня, подошла к дивану и уселась там, подобрав под себя ноги. Очень она казалась крошечной — совсем ребенок, — только морщинки на лице выдавали ее возраст.
Мой взгляд уловил беззвучное движение — и небольшой серый горный лев с надорванным ухом и обрубком хвоста, запрыгнув на диван, устроился рядом с Мёрфи. Она прижала кота к себе и так и сидела, поглаживая серый мех.
При виде Мистера на глаза мне навернулись слезы. Мой кот. Когда чета вампиров, Ээбы, сожгли мою старую квартиру, я знал, что Мистеру удалось спастись от огня, но не имел ни малейшего представления о том, что случилось с ним дальше, — меня застрелили прежде, чем я успел вернуться на пожарище. Мистер был моим жильцом, а возможно, и настоящим хозяином квартиры с тех пор, как я приехал в Чикаго. Веса в нем добрых тридцать фунтов, и он полон кошачьей надменности. При всем при том он всегда демонстрировал свое присутствие, когда я пребывал в раздрае, давая мне шанс понизить кровяное давление, гладя его или уделяя ему внимание каким-нибудь другим образом. Уверен, сам он считал это едва ли не божественной милостью.
Кошки — они такие.
Не знаю, сколько я простоял так у окна. Очнулся я, когда рядом со мной возник сэр Стюарт.
— Дрезден, — шепотом произнес он. — С юго-востока приближаются несколько созданий.
— То, что вас прежде не называли Три-пи-о, мало что меняет, сэр Стюарт.
Он поморгал, уставившись на меня, потом тряхнул головой и взял себя в руки.
— Их там с полдюжины, и столько же машин.
— О’кей. Скажите Морти, пусть не выходит из машины, пока я их не идентифицирую, — сказал я. — Но мне кажется, ему ничего не угрожает.