Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Коллегия принадлежала к сильнейшим сверхъестественным расам мира. Под их контролем находился целый континент и даже больше: вся Южная Америка и часть Центральной. Деловая же их активность распространялась на весь мир. Они владели недвижимостью. Акциями. Корпорациями. Банковскими счетами. Можно сказать, они Держали у себя в кармане несколько правительств. Все, чего душе угодно.
Совокупная стоимость их владений не поддавалась исчислению.
И я вышвырнул все это на ветер, объявив тем самым начало новой игры. Типа, кто не успел, тот...
— Упс, — только и сказал я.
— Дела обстоят... паршиво, — продолжала Мёрфи. — В Чикаго еще ничего. Мы отразили самые худшие нападения — в основном от банды заносчивых ублюдков, именуемых фоморами. И ПараНет здорово нам помогает. Он спас буквально сотни — если не тысячи — жизней.
Краем глаза я увидел, как распрямила спину Эбби и какой уверенностью засветился ее взгляд. Да, такой Эбби я не видел еще ни разу.
— Хуже всего по большому счету пришлось Латинской Америке, — говорила Мёрфи. — Теперь всякий, кто обладает минимумом магических способностей и поддержки в сверхъестественном мире, увидел шанс основать собственную империю. Все старые конфликты и обиды вынуты из шкафов. По всему миру потусторонние твари убивают друг друга, а заодно и смертных. Стоит какой-нибудь большой рыбине перенести свою активность в Южную Америку, как на освободившееся место тут же налетают стаи мелкой рыбешки. В общем, куда ни глянь, повсюду мочилово.
Белый Совет, я слышала, тоже рвет свою дряхлую задницу, пытаясь не дать всему рассыпаться и по возможности защитить обычных людей. Только мы их здесь не видели, если не считать пары раз, когда Страж Рамирес приезжал в поисках Молли...
— Молли, — перебил я ее рассказ. — Как она? — Словно во сне я слышал, как Морти передает мои слова. Я обратил внимание на то, что он не без успеха старается передать все мои интонации. Похоже, в прошлом ему довольно часто доводилось заниматься чем-то подобным.
— До сих пор оправляется от ран, полученных в Чичен-Ице, — ответила Мёрфи. — Она говорит, психически она пострадала не меньше, чем физически. Ну и ногу ей все-таки сильно повредили. Не знаю, каким образом твое исчезновение сделало ее преступницей в глазах Белого Совета, но это, судя по всему, именно так. Рамирес говорил нам, что Стражам приказано привести приговор в исполнение... Впрочем, не видно, чтобы он слишком надрывался, исполняя этот приказ. Уж я-то знаю, как это бывает, когда коп отлынивает от конкретного задания.
— Как она? — повторил я. — Мёрф, это же я. Как ей живется?
Она опустила глаза и сглотнула.
— Она... Она не в себе, Гарри.
— В каком смысле?
Мёрфи снова подняла на меня взгляд и стиснула зубы.
— Она разговаривает сама с собой. Она видит то, чего здесь нет. Страдает головными болями. И галлюцинациями.
— Вполне в моем духе, — заметил я — почти в унисон с Уиллом, который тоже подумал о том же самом. — Вполне в духе Гарри.
— Это совсем другое дело, — возразила Уиллу Мёрфи, — и ты это прекрасно знаешь. Дрезден контролировал себя. Он использовал все эти странности, так что они делали его сильнее. Скажи, разве мы его боялись? Вот так, по-настоящему?
Уилл нахмурился и отвел взгляд.
— Он мог пугать. Но нет. Я никогда не боялся, что он сделает мне плохо. Будь то по случайности или как еще.
— А как бы ты отнесся к конфликту с Молли? — спросила Мёрфи.
— Я бы лучше ушел, — признался Уилл. — Девчонка определенно не в себе.
— Короче говоря, — Мёрфи снова повернулась ко мне, — присутствие в городе чародея — в любом городе, по всему свету — очень важный сдерживающий фактор. Потусторонние силы боятся Совета. Они знают, что Белый Совет может очень быстро добраться до них и что противостоять ему — дело почти безнадежное. Большая часть местных страшилок — по крайней мере те, у кого есть хоть немного мозгов, — избегают ступать на территорию, подведомственную Белому Совету. Вот только когда ты исчез, а у Белого Совета своих забот полны руки... — Мёрфи покачала головой. — Господи! Даже желтая пресса начинает замечать, что в городе творится что-то не то. Короче, Молли нигде не задерживается. Все время в движении. Однако она вбила себе в башку, что в Чикаго можно обойтись и без настоящего чародея из Белого Совета — довольно того, чтобы нехорошие парни думали, что он здесь есть. С этой целью всякий раз, как она расправляется с каким-нибудь незадачливым хищником, она оповещает об этом всех. Назвала себя Леди-Оборванкой и объявила Чикаго территорией, находящейся под ее защитой.
— Бред какой-то, — сказал я.
— Теперь ясно, что я имела в виду под «она не в себе»? — спросила у Морти Мёрфи; голос ее зазвучал резче прежнего. Она сделала вдох, успокаиваясь. — Самое безумное здесь то, что это срабатывает. По крайней мере отчасти. Довольно многие нехорошие твари решили пытать счастья где-нибудь в другом месте. Хуже всего приходится университетским городкам в провинции. Но... Но и здесь всякое происходит. — Она поежилась. — Жуткие вещи. По большей части с нехорошими парнями. Но иногда и с людьми. В основном с уличными хулиганами. Визитная карточка Леди-Оборванки — клочок ткани, который она отрывает от своей одежды и оставляет на теле врага. И в последнее время таких клочков все больше. Большая часть — на трупах.
Я поперхнулся.
— И вы считаете, это Молли?
— Мы не знаем, — ответила Мёрфи профессионально бесстрастным голосом. — Молли говорит, она не охотится ни за кем, кроме сверхъестественных врагов, и у меня нет оснований ей не верить. Но... — Мёрфи развела руками.
— Значит, когда ты говорила «Неряха Энн», ты имела в виду Молли?
— Вот такая она сейчас... оборванная, грязная, искалеченная кукла, — подтвердила Мёрфи. — Поверь мне, это довольно точное описание.
— Оборванная, искалеченная, страшная кукла, — негромко поправил ее Уилл.
— И вы... позволяете ей оставаться такой? — возмутился я.
Мёрфи стиснула зубы.
— Нет. Я говорила с ней раз десять. Мы даже пытались прогнать ее с улицы.
— Лучше бы мы этого не делали, — сказал Уилл.
— А что случилось? — спросил Морти.
Наверное, Уилл решил, что этот вопрос задавал я.
— Она расколошматила нас с легкостью молотка, загоняющего гвозди в мякоть бальсы, вот что случилось. Свет, звук, всякие образы. Господи, я явственно видел, как монстры тащат меня в Небывальщину — с такой четкостью, словно это происходило наяву. Все, что я мог, — это свернуться в комок и визжать.
От этого Уиллова описания желудок мой свело болезненной судорогой. Что само по себе странно, поскольку я не ел и, боюсь, в моем нынешнем состоянии и не буду есть. Наверное, просто мои призрачные внутренности запомнили это ощущение. Я отвернулся, пытаясь отделаться от горечи во рту.
— Воспоминания — оружие, — негромко напомнил сэр Стюарт. — Острое как клинок.
Мёрфи движением руки оборвала Уилла.
— Вне зависимости от того, зашла она слишком далеко или нет, она единственная из всех нас обладает первоклассной магической мощью. Это не значит, конечно, что орден делает для нас мало, — добавила она, обращаясь к Эбби.