Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15

Батчер Джим

— С детьми все в порядке? — спросил Майкл. — Куда она делась?

— Пожалуй, в порядке. А призрак… Призрак, наверное, перевоплотился, — предположил я. — Она поняла, что другого выхода у нее нет.

Майкл медленно поворачивался на месте, держа меч наготове.

— Значит, она ушла?

Я мотнул головой, оглядываясь по сторонам.

— Вряд ли, — ответил я и склонился над колыбелькой, в которой лежала чудом не удушенная девочка. На наручном браслете значилось ее имя: Элисон Энн Саммерс. Я погладил ее по крошечной щечке, и она повернулась и присосалась к моему указательному пальцу, разом перестав плакать.

— Уберите

палец у нее изо рта, — строго сказал Майкл. — Он у вас грязный. И что теперь?

— Я наложу на палату охранительное заклятье, — сказал я. — А потом мы уберемся отсюда, пока сюда не явилась полиция, чтобы нас арес…

Элисон Энн вздрогнула и перестала дышать. Ручки и ножки ее словно окаменели. Я ощутил, как что-то ледяное сгустилось в воздухе и накрыло ее, услышал далекие звуки безумной колыбельной.

— Баю-баюшки, баю…

— Майкл! — крикнул я. — Она все еще здесь! Ее призрак… он дотягивается сюда из Небывальщины!

— Господи, сохрани и спаси! — перекрестился Майкл. — Гарри, нам нужно туда, за ней.

Сердце мое застыло при одной мысли об этом.

— Нет, — сказал я. — Не выйдет. Слишком это опасно, Майкл, она слишком сильна. Я не хочу биться на ее территории голым и безоружным, при нулевых шансах.

— У нас нет выбора, — рявкнул Майкл. — Смотрите.

Я посмотрел. Один за другим младенцы умолкали на полувздохе.

— Спи, малютка, засыпай…

— Майкл, она нас на куски разорвет. А если не она, так уж моя крестная — наверняка.

Майкл нахмурился и мотнул головой.

— Клянусь Господом, нет. Я этого не допущу, — он посмотрел на меня в упор. — И вы, Гарри Дрезден, тоже. В вашем сердце слишком много добра, чтобы оставить этих малюток умирать.

Я ответил ему неуверенным взглядом. Еще в первую нашу встречу Майкл настоял, чтобы мы с ним встретились взглядами. Когда взглядом с тобой встречается чародей, дело серьезно. Он может заглянуть вглубь тебя, в самые сокровенные тайны твоей души — а ты в ответ видишь его. Заглянув в душу Майкла, мне хотелось плакать. От зависти. Хотелось бы мне, чтобы моя душа показалась ему такой же, как его — мне. Правда, я совершенно уверен в том, что это не так.

Воцарилась тишина. Младенцы молчали все до единого.

Я завязал мешок с призрачным порошком и сунул его в карман. В Небывальщине от него все равно не будет толка.

Я повернулся к своим упавшим посоху и жезлу и вытянул руку в их сторону.

— Ventas servitas, — буркнул я. Взметнулся вихрь, и жезл с посохом полетели мне в руки. Ветер стих.

— Ладно, — сказал я. — Я отворю окно, которое даст нам пять минут на все про все. Будем надеяться, моя крестная не успеет нас найти за это время. Любое промедление — и мы будем или мертвы, или вернемся сюда. Во всяком случае, я.

— У вас доброе сердце, Гарри Дрезден, — сказал Майкл, и на губах его заиграла опасная улыбка. Он сделал шаг и остановился бок о бок со мной. — Господь улыбнется этому нашему выбору.

— Угу. Попросите его не устраивать из моего жилья Содом и Гоморру, и мы будем в расчете.

Майкл бросил на меня обиженный взгляд. Я встретил его как мог невозмутимо. Он сжал рукой мое плечо.

Я поднял руки, покрепче взялся кончиками пальцев за края реальности и напряг волю.

— Aparturum, — прошептал я и рванул тонкую перепонку, отделяющую наш мир от другого.

Глава третья

Даже дни, кульминацией которых становится грандиозная махаловка с призраком, а в придачу прогулка через границу, отделяющую наш мир от потустороннего, начинаются до ужаса обыденно. Этот, например, начинался с завтрака и работы в офисе.

Мой офис расположен в старом здании недалеко от центра Чикаго. Дом находится не в лучшем состоянии, особенно после той прошлогодней аварии лифта. И, что бы там ни говорили, моей вины в этом нет. Когда скорпион размером с ирландского волкодава продирается к тебе сквозь крышу лифтовой кабины, поневоле приходится идти на крайние меры.

Как бы то ни было, офис у меня небольшой: всего одна комната, зато угловая, с двумя окнами. Табличка на двери гласит просто: ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ. Сразу за дверью стоит стол, на котором разложены брошюры вроде: «Магия и Вы», или «Почему Ведьмы Тонут Не Быстрее Любого Другого — Точка Зрения Чародея». Большую их часть написал я сам. На мой взгляд, те, кто практикует наше искусство, должны заботиться о своем положительном образе в глазах общественного мнения. Хватит с нас Инквизиции.

За столом расположены раковина, кухонная стойка и старая кофеварка. Мой собственный рабочий стол стоит лицом к двери, а перед ним я разместил два удобных кресла. Кондиционер дребезжит, вентилятор на потолке скрипит при каждом обороте, а в стены и ковер навсегда въелся запах кофе.

Зевая, я ввалился в комнату, налил себе кофе и, пока он остывал, проверил утреннюю почту. Письмо от Кэмпбеллов с благодарностью за изгнание призрака из их дома. В помойку. Ага, слава Богу, чек от Полицейского Управления Чикаго за мою последнюю работу на них. Жутковатое было дело. Все одно к одному: призывание демонов, человеческие жертвоприношения, черная магия — одним словом, гадость.

Я выпил кофе и решил позвонить Майклу и предложить ему долю от своего заработка — при том, что большую часть работы проделал я сам, им с «Амораккиусом» все-таки довелось поучаствовать в развязке. Я справился с черным магом, он разобрался с демоном, и наши все-таки выиграли. Я влезал в это дело по уши, так что при таксе в пятьдесят баксов в час заработал в общей сложности две штуки. Ясное дело, Майкл откажется от денег (как всегда), но предложить ему долю представлялось мне естественным проявлением вежливости — особенно с учетом того, как много времени мы проводили вместе в последнее время в попытках обнаружить причину, по которой вся нечисть в городе словно с цепи посрывалась.

Телефон зазвонил прежде, чем я успел снять трубку.

— Гарри Дрезден, — представился я.

— Алло, мистер Дрезден? — промурлыкал мне на ухо томный женский голос. — Я вот тут все не знаю, не уделите ли вы мне минутку своего драгоценного времени?

Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как рот у меня растягивается в блаженной ухмылке.

— Ба, мисс Родригез, вы ли это? Та самая пронырливая журналисточка из «Волхва»? Из бестолковой газетенки, печатающий всякий вздор о ведьмах, вампирах и волосатых лесных людях?