Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Вопросы, вопросы... Белый Совет осудит и казнит меня через каких-то тридцать с небольшим часов. У меня не было времени на их вопросы.
— Мне очень жаль, лейтенант. Сегодня вечером мне нужно приводить в порядок шевелюру.
— Тогда завтра утром, — настаивала она.
— Посмотрим, — сказал я.
— Если тебя не будет там утром, — заявила Мёрфи, — я выпишу ордер. Мы сами найдем тебя тогда, и Господом Богом клянусь, Гарри, я выколочу из тебя ответы на все это.
— Как тебе угодно, — сказал я и повернулся к двери. Кармайкл сделал шаг, загородив мне дорогу. Я остановился и посмотрел на него. Он уперся
— Пусти его, Рон, — бросила Мёрфи. Голос ее звучал брезгливо, но я услышал в нем боль. — Мы с вами скоро еще побеседуем, мистер Дрезден, — она подошла ко мне вплотную. — И если выяснится, что за всем этим стоишь ты, — продолжала она безукоризненно ровным голосом, — будь уверен: что бы ты ни делал, что бы ни выдумал, я найду тебя. Ты меня понял?
Я ее понял. Правда, понял. Я понимал, как на нее давят, понимал ее досаду, ее злость, ее стремление не допустить новых убийств. Будь я героем любовного романа, я нашелся бы, что сказать — кратко, метко, душераздирающе. Но я всего лишь я, поэтому я ответил только: «Я понял, Кэррин».
Кармайкл отступил в сторону.
И я ушел от Мёрфи, которой я не смог ничего сказать, и от Линды, которую я не смог защитить. Ушел с раскалывающейся головой, усталый до мозга костей. Ушел, ощущая себя дерьмо-дерьмом.
Глава 16
Я шел от дома Линды Рэндалл, и в голове моей клубилась гроза почище той, которая уже миновала город и погромыхивала теперь вдали, над озерными просторами. Из телефона-автомата у бензозаправки я вызвал себе такси и принялся ждать, прислонившись спиной к стене, щурясь под моросящим дождем.
Я лишился доверия Мёрфи. Неважно, что я сделал это, чтобы защитить ее и себя. Благие намерения мало чего стоят. Тебя ценят по результату. А все результаты моих действий свелись к неуклюжей лжи единственному человеку, которого я хоть с натяжкой мог назвать своим другом. И я не был уверен в том, что, даже если я найду виновного или виновных, даже если придумаю, как привлечь их к ответу, даже если выполню за Мёрфи ее работу, то, что случилось между нами, сможет изгладиться до конца.
В общем, мысли мои крутились вокруг этого и прочего, столь же мрачного и безрадостного, когда проходивший мимо мужчина в низко надвинутой на глаза шляпе вдруг остановился на полушаге, повернулся ко мне и с размаху двинул кулаком под дых.
Я успел еще подумать, только не еще, и тут он ударил меня во второй раз, а потом и в третий. Каждый удар пронзал мое нутро ослепительной болью, впечатывал меня в неподатливую стену, отзывался приступом тошноты. Мой выдох захлебнулся, не успев вылететь изо рта, так что даже если бы у меня имелось наготове какое-нибудь спасительное заклинание, мне все равно не хватило бы воздуха, чтобы его произнести.
Я вроде как обмяк, когда он перестал колотить меня, и он швырнул меня на землю. Мы находились на ярко освещенной бензозаправке, еще до полуночи в пятницу, и все, что он делал, происходило на глазах у всех проезжавших мимо. Но, слава Богу, он уж точно не собирался меня убивать. Хотя в ту минуту мне это было все равно от усталости и боли.
Я лежал на земле, полуоглушенный. В нос бил запах пота и одеколона нападавшего. Я точно знал, что это тот же человек, который нападал на меня вчера вечером. Он схватил меня за волосы, дернул голову вверх и, громко щелкнув ножницами, отстриг здоровый клок моих волос. Потом отпустил.
Кровь застыла в моих жилах.
Мои волосы. Этот тип отстриг мои волосы. Их можно было использовать для смертоносных чар любого вида, а я ни черта не мог с этим поделать.
Мужчина зашагал прочь, быстрым шагом, но не срываясь на бег. Должно быть, паника придала мне сил. Отчаянным броском я ухватил его за ногу и дернул изо всех сил. Послышался негромкий хруст, потом он вскрикнул и тяжело упал на землю. Одну руку он сжимал в кулак — здоровенный, мосластый кулачище, а в нем были зажаты мои волосы. Я сделал еще одну попытку вздохнуть и прыгнул к этой руке.
Шляпа с него слетела, и я узнал его — одного из людей Джонни Марконе, которые шли за мной от гостиницы днем в четверг. Того, который начал хромать, пробежав за мной трусцой несколько кварталов. Похоже, Попрыгунчик страдал смещением мениска, и я угодил ему точно в больное место.
Я схватил его за запястье и вцепился в него обеими руками, стараясь разжать его толстые пальцы. Меня нельзя назвать особенно сильным, но я весь состою из одних жил и упрям как не знаю кто. Попрыгунчик попытался рывком высвободить руку. Рука у него была мускулистая как черт-те что, но и этого не хватало, чтобы сбросить вес всего моего тела. Он вцепился в меня свободной рукой, пытаясь стряхнуть меня, потом начал колотить наугад кулаком.
— Пусти, мать твою, — вопил Попрыгунчик. — Слезь с меня!
Я вжал голову в плечи и продолжал цепляться. Если мне удастся впиться ногтями ему в руку как можно глубже, ему придется разжать кулак, каким бы сильным он ни был. Я попытался представить его кулак резиновым, а мои пальцы — стальными, и сжимал их изо всех сил, которые у меня еще оставались. Я почувствовал, как его кулак начинает подаваться. Я уже видел темные волоски из своей отстриженной пряди.
— Господи Боже! — крикнул кто-то. — Эй, Майк, сюда!
Загрохотали шаги.
И тут двое молодых парней в тренировочных костюмах и кроссовках подбежали к нам и стали отрывать меня от попрыгунчика. Я завизжал как безумный, но не удержался и выпустил кисть Попрыгунчика. Часть моих волос выпала из его руки на землю, на мокрый бетон, но еще больше их осталось, и пальцы его снова сомкнулись, сжав их.
— Эй, спокойнее, парень, — посоветовал мне один из оттаскивавших меня в сторону олухов. — Не кипятись.
Драться с двумя сразу не имело никакого смысла. Я судорожно глотнул воздуха и обрел способность хрипло говорить.
— Кошелек. У него мой кошелек.
С учетом того, как был одет я в сравнении с костюмом и плащом Попрыгунчика, эта ложь не имела шанса на успех. Точнее, не имела бы, если бы Попрыгунчик не повернулся и не бросился, прихрамывая, прочь от нас. Олухи в замешательстве отпустили меня и неуверенно попятились к своей машине.
Я с усилием поднялся на ноги и поспешил за Попрыгунчиком, хрипя как продырявленный аккордеон. Попрыгунчик пересек улицу, сел в машину, завел мотор и тронулся, когда я только еще подбегал. Я остался стоять в облаке выхлопного дыма, тупо глядя вслед удаляющимся габаритным огням.