Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Я тихонько поставил свои жезл и посох в угол у двери и прицепил на грудь своей черной ветровки полицейский пропуск с моей фотографией. Потом потуже запахнул куртку, чтобы из-под нее не было видно двусмысленной футболки, и постарался поверить в то, что незнакомец слишком взвинчен и передрейфил, чтобы обращать внимание на мои тренировочные штаны и ковбойские сапоги.
Держа руки в карманах, я захлопнул дверь каблуком.
— Так-так, — произнес я, не давая ему опомниться. — Вернулись на место преступления, да? Я так и знал, что мы поймаем вас, стоит только подождать немного.
В любой другой день реакция незнакомца заставила бы меня покатываться от хохота. Он дернулся, стукнулся головой о низ кровати, взвыл, вынырнул из-под нее, повернулся, попятился и опрокинулся на кровать, увидев меня. Я поменял мнение о его внешности: губы у него были пухловаты, глаза, напротив, мелковаты и слишком близко посажены, придавая ему вид хищного, настороженного хорька.
Я холодно прищурился и не торопясь двинулся к нему.
— Не могли удержаться подальше от этого места, так?
— Нет! — выпалил он. — О Господи! Вы же не поняли! Я фотограф. Фотограф, ясно? — он порылся в висевшей на боку сумке и достал фотоаппарат. — Я снимаю. Для газет. Я и сюда пришел, чтобы посмотреть, не найду ли чего интересного.
— Бросьте, — дружески посоветовал я ему. — Мы оба прекрасно знаем, что вы здесь не для того, чтобы снимать. Вы искали вот это, — я достал из кармана коробочку с пленкой и повертел у него перед носом.
Он закрыл рот и как оглушенный уставился на меня. Потом на коробочку. Потом облизнул пересохшие губы, но так и не сумел выдавить из себя ни звука.
— Кто вы, — спросил я, стараясь говорить резко и внушительно. Я пытался представить себе, как бы держалась в подобной ситуации Мёрфи, будь я сейчас у нее в центре, на допросе.
— Э... Уайз. Донни Уайз, — он судорожно сглотнул, не сводя с меня перепуганного взгляда. — Я что, попал в какую-то неприятную историю?
Я снова холодно прищурил взгляд.
— Там видно будет. Документы с собой?
— Э... Да, конечно.
— Дайте-ка глянуть, — я смерил его подозрительным взглядом. — Медленно, — добавил я.
Он опасливо покосился на меня и нарочито медленно полез в карман брюк. Одной рукой он выудил оттуда бумажник, расстегнул его и раскрыл, показывая вложенные в прозрачный кармашек водительские права. Я подошел к нему еще на шаг, взял бумажник и внимательно осмотрел. Фотография и имя совпадали с тем, что он мне назвал.
— Что ж, мистер Уайз, — начал я. — Продолжим допрос. До тех пор, пока вы будете оказывать мне содействие, полагаю, у нас с вами не...
Тут я заметил, что он уперся взглядом в мой пропуск, и замолчал. Он выхватил бумажник у меня из рук и отступил на шаг.
— Да вы не коп! — возмущенно заявил он.
Я надменно вздернул подбородок.
— О'кей. Может, и нет. Но я работаю с копами. И у меня ваша пленка.
Он снова выругался и принялся запихивать свою камеру обратно в кофр, явно намереваясь смыться.
— Нет. Ничего у вас нет. Ничего, что связывало бы это дело со мной. Я здесь ни при чем.
Я повернул голову, глядя, как он делает шаг мимо меня, к двери.
— Не спешите, мистер Уайз. Мне кажется, нам с вами есть о чем поговорить. Ну, например, о коробочке из-под пленки, забытой под верандой дома на Лейк-Провиденс в прошлую среду вечером.
Он поднял на меня взгляд и тут же опустил.
— Мне нечего вам сказать, — пробормотал он, — кем бы, черт подери, вы ни были, — он был уже у двери и взялся за ручку.
Я протянул руку к стоявшему в углу посоху и, постаравшись придать своему голосу как можно больше драматизма, рявкнул: «Vento servitas!» Повинуясь заклинанию, подхваченный туго скрутившимся потоком воздуха, посох выпрыгнул из угла и захлопнул дверь прямо перед носом у Донни Уайза. Тот застыл как вкопанный, потом с округлившимися глазами повернулся ко мне.
— Боже мой! Вы один из них. Не убивайте меня, — пролепетал он. — Господи! Да отдам я вам ваши картинки. Не знаю я ничего. Ни-че-го, слышите? Я ничем вам не угрожаю, — он старался говорить спокойно, но голос его дрожал. Я заметил, как он постреливает глазами в сторону стеклянной двери во дворик, словно прикидывая, успеет ли он выскочить в нее прежде, чем я успею остановить его.
— Спокойнее, мистер Уайз, — сказал я. — Я здесь не затем, чтобы вредить вам. Я охочусь за человеком, который убил Линду. Помогите мне. Расскажите то, что знаете. Об остальном позабочусь я сам.
Он нервно хихикнул и сделал шажок, нет, полшага в направлении стеклянной двери.
— Чтобы меня потом убили? Как Линду, как тех, остальных? Нет уж, спасибочки.
— Нет, мистер Уайз. Расскажите мне все, что вам известно. Я положу конец убийствам. Я отдам убийцу Линды в руки правосудия, — борясь с нарастающим раздражением, я старался говорить ровным, успокаивающим голосом. Черт, я бы с удовольствием потряс его за грудки, но не хотел пугать его настолько, чтобы он рыбкой прыгал сквозь стекло. — Я хочу остановить этих людей никак не меньше вашего.
— Но почему? — удивился он, продолжая недоверчиво смотреть на меня. — Что она для вас значила? Вы что, тоже с ней спали?
Я мотнул головой.
— Нет. Нет, просто она — еще одна из тех, кто не должен был погибать.
— Но вы же не коп. С чего вам рисковать своей задницей ради этого? С чего биться с теми людьми? Вы что, не видели, на что они способны?
Я пожал плечами.
— А кто, если не я? — он не ответил, поэтому я помахал в воздухе коробочкой с пленкой. — Что там, на этих фотографиях, мистер Уайз? Что такого снято на эту пленку, если из-за этого убили Линду Рэндалл?