Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Баттерс беспокойно поерзал на своем сидении.
— Ну и что?
Я выразительно изогнул бровь.
— Только то, что они пропали. Куда?
— Ну… Без вести. Если без вести, значит, это никому не известно.
— Вот именно, — кивнул я.
Он промолчал.
Я позволил паузе чуть затянуться — для большего эффекта.
— Возможно, это простое совпадение, — продолжил я, наконец, — но процент пропавших к общей численности населения примерно равен проценту стадных парнокопытных в Африке, которые становятся жертвой крупных хищников.
Баттерс зябко подобрал под одеялом колени к груди.
— Правда?
— Угу, — сказал я. — О таких вещах не принято говорить. Но все эти люди так и исчезли. Возможно, многие из них просто освободились от старых пут и зажили новой жизнью. Возможно, с некоторыми произошел несчастный случай, просто тел их не нашли. Суть в том, что это неизвестно. И, поскольку думать об этом страшно, и поскольку жить, не думая об этом, гораздо легче, об этом и не думают. Не обращают внимания. Так проще.
Баттерс покачал головой.
— На слух это форменное безумие. То есть, люди ведь верят тому, что видят своими глазами, разве нет? То есть, если кто-то вдруг по телевизору…
— Что сделает? — перебил я его. — Будет гнуть ложки? Заставит исчезнуть Статую Свободы? Превратит даму в тигра-альбиноса? Блин, я ведь демонстрировал магию по телику, и те, кто не визжал, что все это туфта, жаловались на дешевизну спецэффектов!
— Вы имеете в виду тот клип в новостях несколько лет назад? Ну, с вами, Мёрфи, какой-то большой псиной и каким-то психом с дубиной?
— Это была не собака, — возразил я и невольно поежился от воспоминания. — Луп-гару. Что-то вроде суперволка. Я убил его с помощью заклятия и серебряного амулета — прямо перед камерой.
— Угу. Пару дней, помнится, все только об этом и говорили, но потом, если не ошибаюсь, все объявили подделкой.
— Нет. Запись почему-то стерлась.
— А-а…
Я остановился на светофоре и внимательно посмотрел на Баттерса.
— А вы — вы, когда увидели эти кадры, поверили?
— Нет.
— Почему нет?
Он вздохнул.
— Ну, качество изображения было так себе. Я хочу сказать, снято все в темноте…
— Большая часть жутких сверхъестественных штук происходит в темное время суток, — сказал я.
— И камера дергалась.
— Женщина, которая снимала это, сама боялась до потери сознания. Это можно понять.
Баттерс раздосадованно шмыгнул носом.
— И изображение было все в помехах, как будто его специально засвечивали.
— Ну да, и мои рентгеновские снимки тоже специально засвечивают, — я улыбнулся и покачал головой. — И это еще одна причина, по которой вы мне не верите. Это в порядке вещей, старина — говорите, не стесняйтесь.
Он вздохнул.
— Не бывает таких монстров на свете.
— Фигак, — хмыкнул я, трогая машину с места. — Послушайте, Баттерс. Уж самому себе-то вы верите? Вы своими глазами видели вещи, объяснить которые не в состоянии. Вы сами пострадали за то, что пытались объяснить людям свою правоту. Бог свидетель, да всего двадцать минут назад вы подверглись нападению ходячих мертвецов. И после всего этого вы еще спорите со мной, существует ли магия.
Секунды тянулись томительно-медленно.
— Все потому, что мне не хочется в это верить, — негромко пробормотал он.
Я медленно вздохнул.
— Угу.
Тишина.
— Хлебните кофе, — посоветовал я.
Он послушался.
— Страшно?
— Угу.
— Это хорошо, — кивнул я. — Умно.
— Н-ну, если так, — пробормотал он, — на свете нет никого умнее меня.
— Я-то понимаю, каково вам, — сказал я. — Вы сталкиваетесь с таким, что ни в какие рамки не укладывается, и это пугает как черт-те что. Но стоит узнать об этом больше, и со страхом можно справиться. Знание — лучшее лекарство от страха. Так всегда было.
— И что мне делать? — спросил Баттерс.
— Я отвезу вас в какое-нибудь безопасное место. Как доедем, определюсь с дальнейшими ходами. А пока спрашивайте, а я буду отвечать.
Баттерс сделал еще глоток кофе и кивнул. Руки его, вроде бы, дрожали уже меньше.
— Что это был за человек?
— Представился Гривейном, но сомневаюсь, чтобы его так звали по-настоящему. Он некромант.
— Что значит — «некромант»?
Я пожал плечами.
— Некромантия — использование магии для всяких фокусов с мертвыми. Некроманты могут управлять трупами, заставлять их двигаться, манипулируют призраками, имеют доступ к знаниям, похороненным в мертвых мозгах…
— Но это невоз… — не выдержал было Баттерс и тут же осекся, закашлявшись. — Ох. Да. Простите.
— Еще они могут делать кучу всяких пакостей, касающихся души, — продолжал я. — Даже в нашем, скажем так, не совсем обычном кругу об этом не очень-то говорят. Но я слышал рассказы о том, как они наделяют трупы своим разумом, подчиняя своей воле. Я слышал даже, что они способны воскрешать людей из мертвых.
— Иисусе! — удивился Баттерс.
— Вот насчет этого конкретного случая я не уверен.
— Нет, нет, я в смысле…
— Я знаю, в каком смысле, Баттерс. Я пошутил.
— Ох. Да. Простите, — он отпил еще кофе и снова принялся смотреть в окно. — Но… Возвращать мертвых к жизни? Может, это не так уж и плохо.
— Если исходить из того, что то, во что превращает их некромант, лучше, чем смерть. Судя по тому, что я слышал, они редко делают это по гуманным соображениям. Впрочем, все это может быть и брехней. Я же говорю: об этом не говорят.
— Почему? — поинтересовался Баттерс.