Архканцлер Империи. Начало

Шепельский Евгений Александрович

Да, точно: убегая, она забыла узкий, шитый серебром поясок к платью. Вон блестит под кроватью. Вряд ли это деталь одежды самого Торнхелла.

Итак, меня – ну или бывшего носителя моего нового тела – завлекли сюда женскими чарами, затем опоили вином с каким-то снотворным. После чего вот этот туберкулезно кашляющий Белек устроил душе герцога Арана Торнхелла экстерминатус. Надо чуть позже спросить, каким образом.

Так… Так-так… У кровати с другой стороны на замшевых сапогах лежит шпага в кожаных облупленных ножнах. Оружие Торнхелла. Осмелюсь предположить: меня занесло в Средневековье. Плохо это. В Средневековье

были скверные зубные врачи. Ну а сам Торнхелл, если судить по шпаге, звезд с неба не хватает. Перебивается с хлеба на квас, как достопамятный капитан Алатристе. Из всего богатства – только честь и та штука, что в штанах.

Интересно, могу ли я вспомнить что-либо о прошлом бытие Торнхелла? Нет, ничего не вспоминается. Я помню себя, Андрюху Вершинина, помню родину, работу, помню Надю, помню Таню и Алену… всех бывших и нынешних. Помню другана Макса, с которым мы на пару устраивали стритрейсинг по ночным улицам. Обычные воспоминания о прошлой жизни.

О той жизни, которой больше не будет. О той жизни, которой я был доволен! Меня выдернули из нее без разрешения и спроса. Как выдергивают из грядки созревший овощ.

Белек молчал, кашлял – давал мне время опомниться, осмотреться. Зыркал, правда, исподлобья не слишком дружелюбно, и этот его взгляд мне категорически не нравился. Не хлебом с солью меня встречали, отнюдь.

А я морщился – в висках стреляло. Тошнить, правда, стало намного меньше, и головокружение как будто почти улеглось.

Быстро же я восстанавливаюсь.

Дощатый скрипучий пол. Кровать заключена в полукольцо из кое-как накорябанных на этом полу знаков. Они напоминают зловещих паучат. Каждый, кто играл в какую-нибудь фэнтези-РПГ типа «Дьябло», легко отнесет эти знаки к разряду каббалистических. Оккультные символы, стало быть. Ну а Белек, следуя логике, – маг, ведун, чародей и все такое прочее. Значит, и мир, в который меня угораздило… наполнен магией.

Повезло мне, однако. Прямо не знаю, как радоваться. Я еще потоптался на холодном полу, затем плюнул на стыд и, отбросив покрывало, как следует осмотрел тело Арана Торнхелла.

Честно говоря, могло быть и хуже. Герцог, несомненно, следил за собой достаточно хорошо. Выглядел он поджарым, как волк. Кожа, кости, сухие мышцы. Тонкие длинные пальцы и сильные запястья фехтовальщика, и при этом весьма развитые плечи. Физиономия, конечно, доверия не внушает, особенно эти глаза сексуального маньяка, но… могло быть куда хуже. На лице целый набор шрамов. Это я знаю, это я читал: все профессиональные фехтовальщики разгуливают с такими шрамами. На торсе тоже парочка следов давних ран. Бурная жизнь у меня была… ну, не у меня, у бывшего владельца тела.

Плюнув на головокружение, я подпрыгнул, присел, встал и воздел руки над головой. Суставы не хрустят и не отзываются болью. Отлично. Еще десяток приседаний. Никакой аритмии. Сердце отлично справляется с нагрузкой. Ну, Торнхелл хоть и пьет, но не алкаш, по крайней мере. Это внушает оптимизм.

Зрение, кажется, стопроцентное, и это замечательно.

Ногти обкусаны, на большом пальце ранка от заусенца. Живот плоский. Взгляд дерзкий. Ну, повезло так повезло.

Старик, живые мощи, нетерпеливо закашлялся в платок. Запавшие, по-распутински пронзительные глаза взглянули на меня нетерпеливо – мол, ну что, насмотрелся? Восковую кожу лица заливала бледность. Покачиваясь,

он отошел к двери, где находилось кресло с высокой спинкой, и уселся, откинув голову, облегченно прикрыв глаза.

Я прошлепал к окну, посмотрелся в мутные стекла и, открыв створку до конца, обнаружил, что из распахнутого окна соседнего дома на меня без особого интереса взирает женщина. Дом был бревенчатый, трехэтажный, женщина – пожилая и седовласая. Вид голого мужчины не вызвал у нее ничего, кроме чуть заметного пожатия плечами. Привыкли тут к такому, очевидно.

Я захлопнул окно и начал одеваться. Легкая тошнота не отпускала. Виски, правда, почти перестало ломить. Подштанники алого цвета с завязками, надо же… Заштопанные рейтузы. Рубаха нижняя, серая, рубаха верхняя, опять же алая. Тело действовало само, рефлексы и кое-какие непрямые воспоминания господина Арана Торнхелла остались при мне. Интересно, а шпагой я смогу управляться с прежней ловкостью? На скрипке не умею, ладно, так и быть, но ведь шпага – оружие самого Торнхелла. Значит?..

Я медленно извлек из ножен иссиня-стальной клинок. Повертел увесистую железяку, сделал несколько выпадов, впрочем, осторожно, чтобы не зацепить потолок и мебель. Поиграл острием в воздухе. Кажется… Кажется, кое-что я умею. И не железяка это уже – осиное жало. Пчела, раз укусив, оставляет жало в ране противника и умирает, а оса… Вот этой самой осой я вдруг себя ощутил.

Впрочем, как оказалось затем, ощущение было ложным.

Ладно, хватит пока баловаться. Я аккуратно сунул осиное жало обратно, чай, не Бильбо, да и пауков с гоблинами поблизости не наблюдается.

– Где я?

Белек разлепил набрякшие веки и кашлянул.

– На окраине Санкструма.

– Санкструм – это страна?

– Империя Санкструм, величайшая в мире!

– Так… А я на ее окраине. Есть у окраины имя?

– Провинция Гарь. Город именуется Выселки. Соседствует с городом Седло. Вокруг них села – Малые Вошки, Северные Чухи, Красная Гарь, Большие Вошки, Северные Малые Чухи, Зеленая Агара, Рыбьи Потроха… – Он сделал передышку, а я в это время подумал, что названия тут не слишком отличаются от названий деревень в моих родных краях.

– Но перечисление это мало что скажет тебе. Позднее ты получишь карту Санкструма и сопредельных земель. Тебе нужна она будет. Вижу я – ты уже готов меня выслушать?

В поясной кожаной сумке герцога отыскался кошелек – бархатный, потертый. Там жидко звякало. Бумажные деньги здесь, очевидно, не в ходу, как и многое, многое другое. А у самого Торнхелла не в ходу золото, пожалуй, только медь и серебрушки. Нищеброд как он есть.

Я проверил кошелек – так и оказалось. Среди позеленевшей меди блеснули две серебряные монетки. Небогато.

Я встал и пристегнул сумку к вытертому, будто его в голодный год зубами терзали, поясу, подобрал шпагу и бросил на кровать.

– Я готов задавать вопросы, Белек. И хочу получить ответы. Потом я решу, что делать. С тобой, с собой и с Санкструмом.

Глава 3

Белек всплеснул руками, задрал подбородок, метнул сверкающую молнию из глаз. Он был удивлен – привык, что слушают его в благоговейном молчании.

Но не на того напал.

Марионеткой я не буду, и перчаточной куклой, которой управляют через задницу, – тем более.