Аристократ из другого мира Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Мне тоже кажется, что основной разговор начнется только сейчас, — кивнул Норобу.
— От вас ничего не скрыть. Я поражаюсь вашей мудрости, многоуважаемые сэнсэи, — поклонился в ответ на такие заявления.
Сэнсэй переглянулся с медвежонком. Они явно ждали от меня раскрытия плана. Ну что же, пришла пора его озвучить. Но я не мог отказать себе в удовольствии слегка их помучить. Они же меня мучили не по-детски, так почему бы не позволить себе маленькую месть?
Я аккуратно вытер то, что смог вытереть. Неторопливо выбросил использованные салфетки в мусорное ведро. Бело-синие комочки мягко приземлились
— Ты долго будешь мозги е..ть? — не выдержал Норобу.
— Нет, я почти перешел к делу. Вот думаю — может быть попробовать растворителем? Жалко же такой стол выки… эй!
Сэнсэй резко выбросил руку. Из ладони выметнулся небольшой огненный смерч и накрыл «Италию», оставив вместо неё ровный выжженый овал.
— Теперь одна твоя проблема решена? — поднял бровь сэнсэй.
— Да, но возникла другая… Надо менять столешницу и… Эй! Я пошутил! Не надо стол ломать! — успел выкрикнуть я прежде, чем ребро ладони сэнсэя опустилось на поверхность.
— Рассказывай, а то я ударю не стол, а уже тебя, — мягко посоветовал Норобу. — Возможно, даже сломаю ногу. И на руках носить не собираюсь, тем более, что бегать на них многоуважаемый Камавура тебя уже научил.
Я вздохнул. Вот умеет иногда сэнсэй находить такие слова, после которых сразу же хочется начать говорить.
— Да, дорогие учителя, от вас ничего не скрыть. Признаю это и в очередной раз удивляюсь вашей мудрости. А ещё… Всё-всё-всё! Перехожу к сути дела! — воскликнул я, когда медвежонок метнул в меня дыроколом. — В общем, пока я занимался, у меня созрел план по внесению разрозненности в ряды противника. Но самым первым моментом стоит вхождение в их ряды под видом Джиро. Хочу разузнать — что ещё они для меня приготовили?
— Джиро Хамада? Самый слабый из четверки? — спросил Камавура.
— Да, он не такой бедный, как Хидики Акиями, но его меньше всего замечают. Я узнавал, что и в старшей школе он в основном был на вторых, а то и третьих ролях. На этом фоне у него должен был развиться небольшой комплекс неполноценности. Вот как раз на него-то, как на самое слабое звено и будет нацелен мой первый удар. Пока артистка Тигра соблазняет Хамаду, я займу его место и понемногу постараюсь выведать основные мотивы врагов. Уж что-что, а менять лицо и фигуру научился в полной мере. А с голосом вы мне поможите…
— Ну что же, вот выведаешь ты их планы, а дальше что? Как сможешь воспрепятствовать? — спросил Камавура. — Может быть лучше сразу их всех положить? А что? Возьмешь с собой несколько мастеров из якудза и…
Для лучшего понимания медвежонок ударил лапу об лапу, показывая, как я должен буду поломать четверку. Выглядело это забавно. Этакий грозный кукольный вояка.
— Нельзя этого делать, — покачал я головой. — Четверка вряд ли бы стала вести такую организованную атаку на бедного хинина. Скорее всего атакой кто-то руководит со стороны. У меня есть подозрение на Казимото, но это всего лишь подозрение. Пока я не смогу убедиться окончательно — я не смогу выстроить правильную стратегию.
— А с теми мастерами? — спросил Норобу. — Тебе какая разница — кто они и что из себя представляют?
— С ними сложнее. Если эту четверку я уже смог немного узнать, то вижу и их слабые места — у Минори это гордыня и высокомерие, у Тетсуя — слабость характера, у Хидики — желание властвовать и руководить, у Джиро — неуверенность в собственных силах. По этим местам я и собираюсь ударить, а вот с остальными… Их надо тоже пробить и сделать небольшие приготовления, чтобы в нужный момент нанести психологический удар. Времени не так уж много, поэтому мне и необходим максимум информации по мастерам.
— А какая у нас в этом всём будет роль? — спросил Норобу.
— Вы продолжите меня тренировать. У вас это получается лучше всего, — сказал я с самой большой искренностью, на какую только был способен.
— Да? Но смотри — если вдруг что-то экстраординарное произойдет — только скажи, сразу же подтяну «старую гвардию». Ребята и так спрашивал — не нашел ли ты на свою задницу новых приключений?
— Застоялись кони в стойлах? — усмехнулся я в ответ.
— Да, Изаму-кун, застоялись. Пора бы стряхнуть пыль с гривы.
— Знаешь, если я всё правильно понимаю, то против меня идет не просто преподаватель боевых искусств, а кое-кто посерьезнее. Да и сам преподаватель Казимото… Слишком уж вызывающе было с его стороны воспользоваться Дьявольским Шаром. Господин Камавура, мне кажется, что ваша смерть и появление Исаи явно связаны друг с другом. Вас заставили совершить самоубийство… Если бы мне было не так похер на все их усилия, то я бы тоже мог пойти по вашему пути.
— Но ты же у нас другой формации, — хмыкнул медвежонок. — Я смотрю на тебя и порой удивляюсь — почему ты не сдаешься? Как можешь идти там, где другой обязательно бы повернул назад? Почему ты такой упертый и не хочешь даже думать о возможном поражении? Почему лезешь в самое пекло и стараешься заступиться за бедных и убогих? Кто тебе эти хинины? Они даже знать не знают, что ты за них жопу рвешь, а ты и не собираешься останавливаться. Скажи, почему?
— Может потому, что я русский? — с улыбкой сказал я. — Меня с детства учили, что русские не сдаются.
Медвежонок презрительно хмыкнул и отвернулся. Я видел, что его покоробил мой ответ. Ну да, это болезненный удар по японскому самолюбию. Однако, он сам произнес слова и теперь их уже не засунуть обратно. А японцы известные националисты, взять тот же кодекс «бусидо», который определяется как «путь самураев». Поэтому они очень ревностно относятся к проявлениям хороших качеств со стороны других наций. Поэтому до сих пор ведутся войны между каратистами и поклонниками кунг-фу.
Похоже, что сейчас я задел одну из струнок души, что мне потом ещё аукнется. Медвежонок усилит свои тренировки…
— Что же, твои мысли кажутся разумными, ученик Изаму. Сдается мне, что ты взрослеешь не по дням, а по часам, — сказал сэнсэй. — И от этого более отрадно становится, что я немало сил приложил к появлению твоей мудрости. Да, теперь ты не камень…
— Спасибо, сэнсэй, я растроган.
Я уже и забыл, что Норобу вообще знает слова похвалы.
— Да, теперь по разуму ты уже ближе к бабочке, — тут же исправился Норобу.