Аристократ. Пять Грязных Искусств
Шрифт:
— Да, а что?
— Вы очень гордитесь этим?
— А почему бы мне не гордиться?
Женщина вдруг смолкла.
Вуаль не давала увидеть, куда конкретно Софи смотрит, но нутром я почувствовал на себе её пристальный давящий взгляд. Вот теперь она меня заметила.
После пары минут напряжённого молчания Софи, наконец, отвернулась от нас и обратилась к классу:
— Вы наверняка уверены, что предмет, который я буду вам преподавать… лишний, не так ли? Что за родовой этикет такой? Но могу вас заверить, что это очень важный предмет. Мы изучим виды общественных и родовых связей, историю Бриттона и, собственно,
Услышав свою фамилию, парень сначала замер с мизинцем в носу, потом мгновенно убрал руки от лица и сел ровно.
Софи кивнула.
— Итак. Я хочу, чтобы вы понимали, что без этих знаний вы не займёте достойное положение в обществе.
— У нас и так нормальное положение, — высказался кто-то из учеников с задних парт.
Послышался короткий хохоток.
— Нормальное? — удивилась Софи. — Своё рабское положение вы, адепты кодо, называете нормальным?
Она взяла с учительского стола увесистую книгу в серой обложке (точно такую же до этого читал Хинниган) и показала классу.
— Это «История Бриттона», и для начала вы должны изучить её от корки до корки. Книгу вам выдадут в школьной библиотеке на этом же этаже.
— А у меня уже есть! — поднял руку Хинниган.
Кто бы сомневался, что он не сможет смолчать.
— Я рада за вас, мистер Хинниган, — ответила Софи. — Так о чём говорится в первой главе этого учебника? Вы ведь читали, судя по всему?
Хинниган сидел за партой с каким-то куцым мрачным парнем. Тот открыл учебник, лежащий перед соседом, и вгляделся в первую страницу, хмурясь и пытаясь понять, что же там такого интересного. Хинниган встал и с маниакальным выражением лица принялся рассказывать:
— Там говорится о Пяти Печатях и Великой Родовой Битве доимперского периода, который…
— Именно! — вскинула руку женщина, и очкарик опустился на стул, сам того не желая: вот так просто Софи применила гравитационный эрг.
Заодно и Хиннигана заткнула.
А я сразу же вспомнил, как легко швырял меня по комнате чёрный волхв Херефорд, когда я только очнулся в новом теле. Тогда мне показалось это чем-то сверхчеловеческим, теперь же я и сам понимал принцип этой техники, осталось только её освоить.
На доске за учительским столом сам собой развернулся холст с изображением Пяти Печатей — древних перстней с пятью родовыми гербами.
— Кто из вас слышал о Пяти Печатях? — спросила Софи у класса.
Все подняли руки.
И я тоже.
В своё время мне довелось учиться в школе при церкви, единственной бесплатной школе Лэнсома, куда меня, как и остальных сирот приюта, определили в семилетнем возрасте. Правда, в школе я больше выживал, чем учил уроки, но историю о Пяти Печатях в общих чертах знал даже я и, если честно, считал её сказочной легендой, а не правдой.
— Эпоха Пяти Печатей — великая эпоха доимперского периода! — провозгласила Софи. Её глаза вспыхнули за вуалью. — Двести лет прошло с той поры. Сгинула та эпоха. Двести лет назад построили вокруг нас крепостные стены и обрекли на прозябание. И что же теперь, ученики?.. Что нам остаётся?
В кабинете повисла тишина, все молчали, даже Хинниган.
Не услышав ответа на свой странный вопрос, женщина вздохнула.
— Нам остаётся лишь достойно нести своё бремя, адепты. До тех пор, пока не падут крепостные стены Ронстада, пока не восстановится справедливость и не воцарится новая эпоха Пяти Печатей, нам остаётся склонить головы перед могуществом императора и династии Рингов, чья власть сохраняется вот уже двести лет благодаря Перекрёстному Договору. Нам остаётся лишь… быть достойными своего бремени.
И тут поднялась рука.
Это Хинниган в очередной раз решил высказаться.
— Да, мистер Хинниган? — обратилась к нему Софи.
— Эпоха Пяти Печатей не может воцарится снова, это невозможно, — произнёс он. — Осталась одна Печать, у Рингов. Остальные утеряны навсегда.
— Хм. Кто вам такое сказал?
Хинниган указал взглядом на раскрытую перед собой книгу.
— Так в учебнике написано.
— Вы верите всему, что написано в учебниках, мистер Хинниган?
Тот нахмурился (смутить этого умника было не так-то просто).
— Тогда зачем вы потребовали изучить «Историю Бриттона» от корки до корки, если там враньё? — спросил он.
Глаза Софи снова сверкнули за вуалью, Хинниган поёжился и мгновенно сел на место. На этот раз добровольно.
— Затем, мистер Хинниган, чтобы вы научились отличать ложь от правды, — ответила женщина. — Из учебников мы знаем, что в эпоху Пяти Печатей люди и адепты кодо сосуществовали на равных. Пять метрополий, пять городов и пять великих патрициев сотрудничали на благо своих народов. Они владели пятью древними артефактами. Пять великих родов жили в мире, умудряясь делить ресурсы. Ринги из Лэнсома, Дювали из Эгвуда, Орриваны из Ронстада, Сильверы из Фориата и Баумы из Юни-Порта. Но когда-то всё заканчивается. Поколения сменяют друг друга, и на смену одним патрициям приходят другие, с другими целями. Закончилась и эпоха Пяти Печатей.
— Вы о Великой Родовой Битве? — спросил Хинниган.
Софи кивнула.
— Конечно, о ней. И вот в чём правда. Ринги развязали междоусобную войну, но накануне битвы бесследно исчезли четыре Печати. Осталась только одна — у Рингов. И началась бойня, каких земля Бриттона ещё не видела. Первым покорился Эгвуд, вскоре и Ронстад, а вот Фориат и Юни-Порт сопротивлялись до последнего и были разрушены до основания. А когда битва закончилась, Ринги заставили тех немногих выживших из великих родов подписать Перекрёстный Договор, приняв единую власть лэнсомской династии и провозгласив империю. Адепты смирились и позволили запереть себя в Ронстаде. Их назвали осквернёнными, неугодными… Бриттон разделился на чистых и грязных. На них и нас. Отныне великие Пять Искусств Кодо стали называть Пятью Грязными Искусствами. Великая была битва… бесславен был её финал…
— Ага, говорит так, будто сама там была, — хохотнул Дарт мне в ухо.
И как Софи умудрилась его услышать?..
В гробовой тишине она направилась к нашей парте, и пока шла, стук её каблуков становился всё громче.
Подойдя, она наклонилась к Дарту.
— Я была там, мистер Орриван, и видела всё своими глазами.
— Не понял, — прищурился Дарт. — В смысле — были там? По-настоящему? Вам что, двести лет?
Голос Софи внезапно стал скрипучим, от него мороз пронёсся по коже: