Аристократы улиц
Шрифт:
Впрочем, со временем я привык к тому, что в этом мире нет свободного доступа к информации. В этом были свои плюсы и минусы, но если не судить глобально — я стал мыслить совсем иначе.
Когда под рукой у тебя нет навигатора, всезнающего поисковика и прочих помощников, волей-неволей приходится многое запоминать и учиться общаться с людьми. А информация становится действительно дорогим товаром, а не баландой для развлечения.
Я уже приближался к нужному месту, когда за спиной вдруг раздался
— Стоять на месте!
Я обернулся, чтобы убедиться, что кричат на мне. Но оказалось, что именно мне.
Два конных полицейских, поднимая пыль, галопом скакали в мою сторону. Что же, я подозреваю, в чём причина их интереса. Убегать не собираюсь, напротив — будет интересно пообщаться с местными городовыми.
Возможно, через них будет проще донести до жителей Дальнегранска, как следует со мной обращаться.
Полицейские остановили лошадей рядом со мной. Один из них, с густыми чёрными усами, спросил:
— Это вас зовут Эспер?
— Да.
— Прекрасно, — сказал полицейский, спрыгивая с лошади. — Вы арестованы.
— И за что, позвольте узнать? — приподняв бровь, спросил я.
— А сами как думаете? — проворчал усатый.
— Даже предполагать не буду. Это вы обязаны разъяснить, за что пытаетесь меня арестовать.
Городовые переглянулись. Усатый мотнул головой в мою сторону. Его напарник снял с пояса наручники и шагнул вперёд.
— Вытяните руки перед собой, — сказал он.
— Отказываюсь, — невозмутимо ответил я. — В чём причина ареста?
Полицейский опешил. Похоже, в его голове не укладывалась мысль, что кто-то может просто отказаться быть арестованным.
Усатый, который явно был в паре старшим, нахмурился и положил ладонь на рукоять шашки.
— На вас поступило устное заявление, — сказал он. — Подростки пожаловались, что вы их избили.
Надо же. А я решил, что это Желан наябедничал. Оказалось, что Трофим и его дружки.
Тоже мне, гроза окраин. Типичная гопота, как и в моём старом мире. Они крутые и все такие вне закона только пока не получат по зубам. А когда получат, первые бегут жаловаться в полицию.
— Всё верно, избил, — кивнул я. — Хотя слово не совсем подходящее. Им досталось всего по два-три удара.
— Ну вот! — воскликнул старший городовой. — Значит, вы арестованы.
— С чего ради?
— Так вы же сами только что признались, что побили их!
— Ну и что? — пожал плечами я. — Слушай внимательно, служивый. Эти твои подростки оскорбили меня и напали первыми. Имперский закон гласит, что оскорбление аристократа карается десятью ударами плетей, а за нападение дают до трёх лет каторги или ломают руку. Ты вообще законы знаешь?
Конечно, я не собирался отправлять подростков на каторгу. И так уже прекрасно проучил. Тем более, у них ещё нет своих мозгов, смотрят на старших и повторяют.
Это мне на самом деле гораздо больше, чем восемнадцать. А у тех парней соображалка пока что плохо работает.
— Конечно, — пробурчал полицейский, убирая руку с шашки. — Но парни сказали, что вы сами на них набросились!
— А я говорю, что они лгут. За неимением свидетелей слово дворянина всегда считается правдивее, чем слово безродного.
— Это ещё почему? — насупился младший городовой.
— Дворяне никогда не врут.
Мы стояли посреди дороги, и с обеих сторон уже скопились зеваки. Думаю, не весь наш разговор они слышали, но ситуация была и без того ясна как день. Люди в фуражках хотели меня арестовать, но по какой-то причине не могли.
Мне доставлял удовольствие этот спектакль. К тому же он был на пользу. Пускай горожане видят, что меня так просто не возмёшь, и даже стражи закона порой бессильны перед аристократом.
Только эти самые стражи сдаваться не собирались:
— Всё равно вы арестованы. До выяснения обстоятельств.
— А говоришь, что законы знаешь, — усмехнулся я. — Дворянин может быть арестован лишь по обвинению в тяжком преступлении. Причём это всегда домашний арест, если речь не идёт об убийстве другого дворянина без повода или государственной измене.
— Тоже мне, учёный, — фыркнул усач. — Знаем мы про вас.
Я скрипнул зубами. Такое чувство, что Владислав действительно постарался донести новость об изгоях до всего Дальнегранска. Каждый встречный знает, кто я такой.
Впрочем, в таких городках редко происходит что-то интересное. Появление моей семьи здесь из разряда небывалого события. Не удивлюсь, если в последние дни в каждом кабаке только о нас и говорят.
— Ну-ка представьтесь, — заткнув большие пальцы за пояс и приосанившись, сказал усатый. — Раз уж будем следовать закону, то вы обязаны.
— Эспер Александрович.
— Фамилия?
— Временно отсутствует, — ответил.
— Как это отсутствует? — явно издеваясь, спросил городовой. — Много лет уже даже в простонародье все носят фамилии.
— Я лишён фамилии по приказу князя московского.
— Вот оно что. Ну и какой вы после этого дворянин? — усатый фыркнул. — Ни роду, ни племени, ни даже фамилии. Одно название.
Я почувствовал, как вспыхнул мой взгляд. Почти буквально вспыхнул, я знаю, как выглядит напряжённый Взор со стороны. Радужка начинает светиться и колыхаться, будто пламя. Если Взор достигает максимальной силы, то зрачок и белок полностью растворяются в ярком свете.
Полицейские невольно отшатнулись. Звякнули о землю оброненные наручники. Тихо зашелестели доставаемые из ножен шашки.