Аритмия
Шрифт:
— «Соберу вещи». «Съеду». Что ты несешь, глупая?
— Можем мы дома поговорить? А не посреди оживленной трассы.
— Уже не можем, — глубоко вдыхаю ее запах и, не удержавшись, прикусываю за шею.
Десять дней без нее — это ад адский.
Недовольно ерзает, пытаясь отстраниться, а на деле только усугубляет. Я итак на конкретном взводе.
— Ян, прекрати! — требует задушенно.
— Какой, к дьяволу, развод? — забираюсь под сарафан, так охеренно контрастирующий
— Будешь иногда с ними видеться, — на полном серьезе выдает она, пытаясь выровнять дыхание.
— Либо ты не будешь, — намеренно угрожаю. — Совсем.
— Чего-чего? — ошарашенно подвисает.
— Что слышала. Отберу обоих. И твой любимый адвокат тебе не поможет.
— Не имеешь на то никакого права!
— Да что ты! — прищуриваюсь.
— Отпусти!
— Посмотрите-ка на нее, не успела подать заявление, как уже сняла кольцо, — гневно выдыхаю ей в рот.
— Сам виноват! Я неоднократно предупреждала! — от нее исходит встречный поток злости. И эта наша буйная энергия вот-вот столкнется и взорвет тут все к чертям собачьим.
— Как-то все очень лихо закрутилось. Может, уже нашла себе кого-то? М? — выталкиваю из себя предположение, отравляющее меня изнутри.
— Тебя это…
— Даша, — перебиваю и, предостерегающе клацнув зубами, мысленно призываю заткнуться. — Это был риторический вопрос.
— Идиот. Отпусти меня, я ничего не хочу! Ничего, слышишь? Езжай в свой чертов клуб, — вырывается, пока я ее раздеваю. — Пусть тебя там как следует обслужат ваши девочки.
— Дура. Какие девочки? — жадно впиваюсь в мягкие губы.
Пьянея. Слетая с катушек.
«Я ничего не хочу».
Что еще за новости?
Протестует, но меня-то уже нещадно понесло. Я в ярости… И я дико скучал по ней. Сейчас мне как никогда необходимо почувствовать, что и она… тоже. Несмотря на всю ту дичайшую ересь, которой забила свою неглупую голову.
— Не надо!
Нетерпеливо оглаживаю обнаженные плечи, лопатки, каждый выступающий позвонок.
Скучал охереть как…
Бомбит убийственно.
Грубо ласкаю ладонями нежную кожу груди. Толкаюсь напряженным пахом в ее податливое тело. Подаюсь вперед, зажимаю губами призывно торчащий сосок и плыву мозгами, когда она громко стонет, зарываясь пальчиками в мои волосы.
— Яяян…
Мать твою… Как же меня торкает от нее безбожно!
Снова лезу под сексапильный сарафан. Очень практичный наряд, кстати. Минимум возни. Максимум доступа.
Трогаю ее. Там.
Мокрая. Мокрая в хлам.
Не хочет, как же…
Лениво улыбаюсь. Чувствую,
Дашка заходится дрожью, выгибает спину, покрывается крупными мурашками, и я нехотя приподнимаю ее наверх для того, чтобы приспустить штаны.
— Мммм, — протяжно мычит, пока насаживаю на себя.
Уже не вырывается. Сдалась… Потому что Моя. Только моя.
Забываем на миг, как дышать.
Тонем в ощущениях.
Неистово горим.
Не разрывая мучительно-болезненный зрительный контакт, трахаю ее. Несдержанно. Жестко. Не жалея. До исступления.
Выбиваю из нее пошло-сладострастные звуки.
Слушаю. Глохну.
Горячо и пылко целую. Отчаянно терзаю до боли мягкие губы, попутно дурея, от того, как жарко и самозабвенно она мне отвечает…
Отклоняюсь назад. Беру в фокус ее красивое лицо. Отпечатываю в памяти момент эйфории, в который она ловит свое наслаждение, и, не в силах больше сдерживаться, догоняюсь следом. Финиширую так мощно, что едва не подыхаю от кайфа прямо там.
Сука до искр перед глазами.
До рези в немощном сердце…
В себя приходим не сразу. Разлепившись, тяжело и рвано дышим. Каждый по отдельности. Потому что она уползает на соседнее сиденье.
Запотевшие окна и нагретый до предела воздух вынуждают меня выбраться наружу. Дарина остается в машине, и пока я курю, повторно прокручивая в голове яркие картинки с ее участием, к сожалению, одевается.
Оставшуюся часть маршрута каждый проводит в своих мыслях. Фоном играет радио, но меня не покидает странное предчувствие чего-то плохого. Собственно чего выясняется уже дома. Когда жена после принятия душа, отправляется в спальню собирать свое шмотье.
— И какого? — недоумеваю, истуканом глядя на происходящее.
— Я же сказала, что завтра переезжаю, — повторяет как ни в чем не бывало. — То, что произошло в машине… В общем, это ничего не меняет, Ян.
— Пошли поговорим, — пинаю чемодан.
— Поговорили уже, — цедит она.
— Ты чем-то недовольна? Осталась неудовлетворенной? — давлю усмешку, прекрасно понимая, что ее это разозлит и смутит.
Громко топая, удаляется и я, задвинув под кровать мозолящий глаза чемодан, иду хвостом за ней.
— Ладно, давай серьезно. Хочешь, чтобы я бросил работу в клубе?
— Думаешь, только в нем дело? — наливает воду в стакан и пьет.
— Ты сразу высказывай все свои претензии.
— Давай начну с основной, — криво улыбается и разбивает стакан, бросая его в раковину.
— Ну, — сую руки в карманы и терпеливо жду.
— А лучше покажу, — соскочив с барного стула, метеором вылетает из кухни.
Спустя минуту швыряет на стол «котлеты» из пятитысячных и ствол.
Твою-то мать… Нашла.