Аритмия
Шрифт:
— Что значит комсомолка?
— Забей, Дикий.
Мне становится неуютно. Компания доверия не внушает. Радует хотя бы то, что я знаю Рому и Камиля, который по обыкновению молчит.
— Дарина… Имя-то какое интересное, — произносит брюнет, разглядывая меня с ног до головы.
— Ну мы идем или че? — торопит амбал, стоящий чуть ниже.
— Пошли. Заодно и девушку до нужной квартиры доведем.
Не нравится мне все это.
— Двигаем, Беркут, я ща пальцы порву от пакета.
— Мирзоев,
— Залип.
От его взгляда у меня мороз по коже.
— Пошли, Арсений, к имениннику, — Рома берет меня под локоть.
— Ром, нет, — освобождаю руку и красноречиво смотрю на него.
— Даш, ты чего? Давай зайдешь на минуту, — хмурится он.
Не нравится мне его состояние. Не пойму, что не так.
— Я не хочу.
— Ну че ты, малыш, испугалась нас, что ли? — Глеб касается моей щеки и я, резко отпрянув, отступаю к стене. — Потешная такая…
— Блин, тоже хочу себе шары, подарите мне на днюху, — пожевывая жвачку, говорит «кепка».
— Детство в жопе заиграло?
— Пройти дайте, молодые люди! — раздается строгий голос за их спинами.
— Пардоньте!
— Экскьюземуа! — ржут они, расступаясь.
Мирзоев совсем рядом. Нарочно чуть ли не дышит мне в лицо, и это жутко напрягает.
— Девушка, а девушка, а как вас зовут? Можно познакомиться? — кричит рыжий женщине.
— Я в матери тебе гожусь, — отзывается она негодующе.
— А он у нас любит дам постарше, — гогочет амбал.
— У вас фигура огонь! — присвистывает рыжий. — Теперь точно спокойно не усну. Буду представлять картинки с вашим участием.
— Ну ты и олень, Сидор.
Они громко смеются, и Мирзоев толкает его в плечо.
— А че, зачетная ж баба. Заценил ее бампер?
— Ром… — беспомощно смотрю на одноклассника.
— Какого дьявола вы тут разорались? — слышу голос Абрамова и почему-то именно в этот момент наконец ощущаю себя в безопасности.
— О, именинник! А мы тут птичку поймали. Никак в клетку не загоним, — говорит Глеб, наматывая на палец прядь моих волос.
— Руки отваливаются, — бугай, нецензурно выразившись, первым движется в сторону Яна.
— Захлопнитесь уже и свалите все в квартиру, — командует он недовольно.
— Пошли, Глеб, — рыжий тащит товарища наверх. А за ним поднимается и Камиль, перед этим бросив на меня обеспокоенный взгляд.
— Брателло, хэпи бездэй!
Рома виснет на друге, но тот не особо настроен на объятия. Даже руки не удосуживается достать из кармана.
— Ясно. Не в духе, как обычно… Дахача не обижай, понял?
— Исчезни уже.
Рома, хохотнув, идет вслед за друзьями, и уже через минуту хлопок тяжелой металлической двери отгораживает нас от шумной компании. Оставляя наедине.
— Привет, — дрогнувшим голосом здороваюсь я.
Пока Ян спускается по ступенькам, пытаюсь успокоиться. Честно сказать, меня очень напугала эта случайная встреча с ребятами.
— Что ты тут делаешь, Арсеньева?
Последняя ступенька — и вот он стоит напротив. Мрачно взирает сперва на меня, а потом на ни в чем не повинные шарики.
— Я… — сглатываю. В горле страшно пересохло, как в пустыне. — Пришла тебя поздравить.
Как сложно-то. Трясусь словно осиновый лист на ветру, но заставляю себя выдержать его взгляд. Недобрый. Острый. Обжигающий холодом.
— С днем рождения, Ян…
Сердце колотится как ненормальное, но я, поборов стеснение, поднимаюсь на носочки и осторожно касаюсь губами его щеки. Совсем по-дружески и всего на секунду… но волнение тут же захлестывает меня жаркой волной.
Отодвигаюсь, хотя очень не хочется, и, смущенно улыбнувшись, протягиваю ему подарок.
— Надеюсь, тебе понравится.
— Зачем ты пришла сюда?
Его недоброжелательность снова сбивает с толку, но если в день нашего знакомства она была объяснима, то сейчас… мне этого не понять.
— Я просто…
— Уходи, — хладнокровно бьет своим равнодушием.
Неотрывно смотрю в его глаза и не могу поверить, что слышу это. Молчу, не в силах что-либо сказать. Да и что тут скажешь…
— Оглохла, Арсеньева? — прищуривается, внимательно вглядываясь в мое лицо. — На выход.
— Зачем ты грубишь мне? — опешив, спрашиваю я тихо, ощущая, как его слова ядом отравляют кровь.
— Тебя никто сюда не звал.
— Знаю, я лишь хотела тебя поздравить, — оправдываюсь поспешно.
Я к нему со всей душой, а он…
— Дьявол, Арсеньева, лет тебе сколько? — кривит красивые губы в усмешке и качает головой, еще раз взглянув на шары.
Стыд больно жалит щеки, и я все-таки опускаю глаза, ведь слезы-предатели сдержать не получается.
— А там что? — забирает коробку из моих ослабевших рук. — Пазл, наверное? Будем вместе собирать, м?
Откровенно насмехается надо мной.
— Что еще с тобой делать…
Хватает за куртку в области предплечья и дергает на себя. Так, чтобы мы оказались близко-близко друг к другу.
— Не надо так со мной, — шепчу, задыхаясь от обиды, осколочной гранатой разорвавшейся в груди.
— Проваливай. Иначе я передумаю и отведу тебя туда, к ним, — кивает в сторону квартиры. — Только учти, невредимой и запакованной ты вряд ли оттуда выйдешь.
Резко отпускает пальцы, и я, выпустив из кулака ленты, устремляюсь вниз.