Арка в скале
Шрифт:
Гельмут постепенно разворачивал деятельность на местах, но ожидал момента, когда немецкие войска займут сам Ленинград, чтобы после прекращения боевых действий, по поручению руководителей организации Аненербе, заняться поиском каменных артефактов в самом городе и ближайших пригородах. Из изученных древних рукописей следовало, что где-то в тех местах под холмами должны были сохраниться каменные свидетельства существования в древние времена одного из городов гиперборейцев, а значит, там могли сохраниться и древние знания. Вот только продвижение войск замедлилось и даже остановилось, возможно, что надолго. Однако, для экспедиции Руппеля пока все складывалось
Рассказу своего друга штурмбанфюрера СС Вильгельма Шнайдера Гельмут не мог не поверить. Во-первых, он знал этого офицера многие годы, даже имел с ним родственные отношения, потому что приходился младшим братом жене Шнайдера Кристине, а во-вторых, имелись совершенно неопровержимые факты. Люди Шнайдера обнаружили место засады в скалах у сужения дороги, откуда партизаны расстреляли немецких солдат. Нашли они и трупы местных полицаев. С помощью собак нашли даже тела убитых военнослужащих, забросанные ветками в братской могиле. Нашли и замаскированные следы телег. А также следы лошадей. Нашли и сами телеги в лесу.
Вот только телеги оказались пустыми, а люди и лошади ушли в неизвестном направлении. И следы их терялись рядом со скалами возле маленького водопада на берегу речки. Осмотр этой речки финскими егерями вверх и вниз по течению результатов не дал. Дороги непосредственно по берегу вдоль уреза воды, как таковой, просто не существовало. Узкая, но быстрая река текла на некоторых участках между скал, имея глубину в таких местах более двух метров. Потому представить себе, как толпа крестьянских женщин с детьми могла бы пройти по руслу без опасности утонуть и не оставив никаких следов после себя, было трудно. И Гельмут, обладающий природной интуицией, чувствовал, что наконец-то поймал за хвост удачу. Случай, действительно, обещал нечто по-настоящему необычное и мистическое. Потому гауптштурмфюрер сразу согласился на предложение Шнайдера взять расследование необычного инцидента под свой контроль.
Глава 13
Первая ночь на новом месте у беженцев из колхоза «Красный посев» прошла тревожно. В темноте постоянно рычали какие-то звери, ухали филины, выли волки, производили странные звуки и какие-то другие звери и птицы. Сменные караулы, выставленные старшим лейтенантом Костюкевичем, всю ночь не смыкали глаз возле костров. К счастью, к пещерам возле реки зверье не приближалось, видимо, боялись сунуться, памятуя о свирепом медведе, который жил там. Но, все равно, люди спали плохо, ворочаясь на камнях, покрытых тонкими одеялами, и часто выходя из пещерной духоты на свежий воздух к реке.
К ночи все небо затянуло тучами. По этой причине ни звезд, ни луны никто так и не увидел. А под утро и вовсе прошел дождь. Кратковременный, но довольно сильный. Впрочем, с утра снова на небе засверкало солнце, а пелена туч расползлась на одинокие облака. Поликарп Нечаев все-таки кое-как поспал, притулившись в уголочке на своем ватнике, а проснулся на рассвете вместе с охотниками. К счастью, ночи тут, как выяснилось, стояли теплые. И, несмотря на дождь и нехватку одеял, никто пока не жаловался даже на предрассветный холод.
День обещал быть снова по-летнему жарким и достаточно ясным, но напряженным. Пожилые женщины, проснувшиеся еще раньше Нечаева и добровольно взявшие на себя обязанности по приготовлению пищи, хотели накормить всех последними остатками зеленой гречки. Предлагали сварить кашу, добавив в нее еще разных злаков для объема, но Нечаев строго запретил растрачивать колхозный семенной фонд, распорядившись сложить все спасенные от оккупантов мешки с зерном, пригодным для посева, в дальнюю нишу и выставить там караул, чтобы никто не посмел даже думать о воровстве. Потому завтракать колхозникам пришлось тем же, чем и ужинали: рыбой.
Нечаев торопился с отправкой охотников. До обеда нужно было решить, каким-то образом, продовольственную проблему. Разумеется, если охотники не врут, то еду добудут. Да и ночные звуки говорили в пользу того, что зверья в лесу, на самом деле, много. Но, зная о том, что охотники всегда склонны приукрашивать действительность, а особенно результаты своей охоты, Нечаев пока к их докладам отнесся со скептицизмом. Конечно, тот хищный зверь, которого охотники добыли вчера, казался, судя по шкуре и зубам, очень свирепым. Но те две кроличьи шкурки, которые отдал бухгалтеру Шандыбин, совсем не впечатляли. Нечаеву даже закралась мысль, а не сожрал ли вот этот огромный зверюга уже всю приличную дичь в окрестностях?
Предложение бухгалтера сразу создать охотничью артель не вызвало принципиальных возражений даже у партийного актива из бывших колхозников «Красного посева». Вот только сразу со всех сторон посыпались вопросы. Где взять достаточно охотничьего оружия? Где взять боеприпасы или хотя бы капсюли, порох и свинец для снаряжения патронов? Как выяснилось, у Сергея Терентьева, Василия Егорова и Григория Шандыбина запас к двустволкам имелся лишь тот, который находился у них при себе в поясных патронташах.
Еще несколько мужиков из бывших партизан, хоть и имели при себе оружие, но только не специальное охотничье, а винтовки-трехлинейки, предназначенные для отстрела людей на передовой, но не лесного зверья. Да и винтовочных патронов тоже совсем немного осталось. Охотники заспорили, что из боевого оружия крупного зверя бить — только шкуру дырявить навылет. А останавливающее действие недостаточное. Василий Егоров вмешался и быстро поставил точку в споре, сказав:
— Не знаю, кто там шкуру дырявит из винтовки конструкции Сергея Мосина, а я с ней всю империалистическую и гражданскую прошел. И не подвела трехлинейка меня ни разу. Просто стрелять нужно из нее уметь точно. Если в глаз зверю попадешь, то хана ему. Хоть маленький зверь, хоть большой. Да и останавливающую способность легко увеличить можно, если острый конец пули стачивать. А так бьет мосинка далеко, длинная только сама винтовка и тяжеловатая. В густом лесу с ней ходить неудобно. Когда за спиной несешь, то за ветки стволом цепляется. Но, если аккуратно обращаться и наизготовку держать, то сойдет трехлинейка и на охоте. Я сам, когда красным стрелком служил, из нее лосей стрелял и даже кабанов.
Набралось в охотничью артель всего десять человек со своим оружием и снаряжением. А не тридцать, как предполагал поначалу бухгалтер. У некоторых партизан, отпущенных Васильевым из отряда, имелись только наганы, а у сельского фельдшера Ефрема Михайлова был пистолет «ТТ». Но, в охотники фельдшер не годился, потому что хромал после ранения, полученного еще на империалистической, да и мало смыслил в охоте. Зато свое дело знал хорошо. Поэтому его Нечаев оставил при себе. Не только на всякий случай, но и по той причине, что работу медпункта на новом месте тоже предстояло наладить.