Аркан
Шрифт:
Наконец пол коридора снова выровнялся и пошел вверх. «Зал Истины в Тени!» Принцесса была уверена, что ноги оставляют кровавые следы на невидимых во мраке плитах. Не обращая внимания на жгучую боль в ступнях, Анира набрала полную грудь воздуха:
— Господь открыл мне, что изрекают души при восхождении на небеса, и что каждая из них должна ответить высшим силам: я себя познала, и собрала свое отовсюду, и Мировому Началу не породила детей, но корни его вырывала, и собирала разрозненные члены, и знаю ныне, кто ты, ибо сама принадлежу к Высшим.
Тьма дрогнула, и утробный грохот прокатился по залу Истины в Тени. Гранитная плита, закрывавшая проход в камеру царицы, откатилась
Распущенные волосы подхватил ветер — воздух устремился из огромного чертога в проход за спиной неофитки. Полупрозрачный подол взлетел, заскользил по ногам. Анира не пыталась его удержать. Она открыла глаза, стараясь не щуриться. Пол перед пальцами ног кончился. Дальше была только сияющая водная поверхность, бросающая блики на стены залы. Бассейн, по преданию наполненный слезами Иш-таб и бездонный, простирался ровно на двадцать три шага. По ту сторону виднелись мраморные ступени и полукруглая площадка, на которой стояли, поджидая, четыре задрапированные в черное фигуры. Верховный жрец Нау-аку Ашрот, жрица Иш-таб Зостриана и их двойники. За спинами иерофантов виднелась статуя богини, укрытая покрывалом, полным звезд.
Аниру пробрал озноб. Прозрачная белая ткань скорее обнажала, чем скрывала ее тело. Левая грудь со знаком богини была открыта, символизируя чистоту сердца неофитки. Соски от холода заострились, как наконечники стрел, правый вот-вот прорвет тонкий шифон. «Ашрот и Безымянный. Смотрят ли они сейчас на меня как мужчины или как боги? Хотят ли меня?» — горячая мысль скользнула по поверхности сознания и испарилась.
Девушка снова глубоко вздохнула и занесла одну стопу над водной гладью.
— …есть у них твердь, соответственно зону — небу, — Анира ступила на сияющую голубую поверхность. Она подалась под босой ногой, подошву мягко защекотало и будто толкнуло снизу — неофитка нашла опору. Она ступила на воду второй ногой, продолжая цитировать Книгу Сущих: — Имена были даны им согласно славе, которая принадлежит небу, дабы сокрушить силы. В именах же, которые были даны им их Прародителем, была сила. Но имена, которые были даны им согласно славе, принадлежащей небу, означают для них разрушение и бессилие. Так что есть у них два имени.
С последними словами чуть запыхавшаяся Анира ступила на мраморные ступени. Возможно, ее подозрения оправданны, и слезы Иш-таб текли под стеклянным полом. Но возможно, жрецы не лгали, и это сила священных слов удерживала неофитку на воде — проверять принцессе не хотелось, ведь она не умела плавать. Величественно поднявшись по лестнице, девушка опустилась на колени перед четырьмя неподвижными фигурами. Не отрывая глаз от пола, она сняла золотую змею с шеи и протянула ее жрецам.
— Ты пришла с ответом, дочь моя? — произнес голос Ашрота ритуальную фразу. Акустика в камере царицы была изумительная — даже шепот, прозвучавший на площадке перед статуей, разносился по залу гулким эхом.
— Нет, отец мой, я пришла задать вопрос, — ответила Анира заранее заученными словами.
— Знающий вопрос получит ответ, — Зостриана не говорила, а почти пела, так что потолок чертога отозвался хрустальным звоном. Голубые блики заметались вокруг, покрывая площадку мерцающей сетью. Принцесса внезапно почувствовала себя пойманной. «Что, если я растолковала эбру неверно?»
Но было уже поздно. Жрица приняла ожерелье из рук неофитки. Послышался слабый щелчок. Анира не смела поднять глаз, но знала, что Зостриана достала свиток из раскрытого рта змеи. Шорох. Иерофантка развернула листок и рассматривала кровавый отпечаток. Принцесса загнала непрошеный страх в самый дальний уголок души и произнесла бесстрастным голосом:
— Мой вопрос лишь для ушей Величайшей. Я смотрела в зеркало и видела Ягуара, поражающего Пса. Я видела мечи-близнецы, жнущие корону. Я видела крылья ворона, раздувающие пламя. Я видела власть недостойного, сгорающую в огне.
Анира запнулась. Заранее подготовленная речь казалась теперь невразумительной, собственный голос — слабым, несмотря на эхо. «Достаточно ли этого, чтобы убедить жрецов?»
— Заглянула ли ты под маски?
Ритуал продолжался, но принцесса не была уверена, добрый ли это знак.
— Да, мать моя, — Анира призвала все свое спокойствие. — Корона падет с головы Омеркана. А тот, кто возложит ее на голову служащей Иш-таб, — Ягуар и Ворон, гладиатор по имени Аджакти.
Эхо ее голоса заметалось под куполом зала, как испуганная ласточка, и затихло. Безмолвие вокруг было полным. Если бы не стук собственной крови в ушах, Анира подумала бы, что оглохла. Звуки голоса Зострианы излились на нее, как бальзам:
— А пламя?
— Восстание, поднятое гладиаторами! — провозгласила принцесса, едва сдерживая торжество. Она не сомневалась, что прошла испытание. Почти.
— Пламя — это тоже маска.
Внезапно Анира почувствовала, как ломит колени от стояния на холодном полу. «Когда же кончится эта мука? Нет! Не отвлекаться! Надо найти ответ. Маска… Маска… Ну почему я раньше не подумала об этом?! А может, Зостриана ошибается? Да какая разница! Вопрос, заданный перед ликом Величайшей, требует не обвинений, а ответа».
— Фламма, — пробормотала она чуть слышно. «Разве не так зовут его, фаворита Танцующей школы, нового учителя Аджакти, о котором донесла Шазия? Кто это может быть, как не он?»
— А второе имя? — Зостриана была неумолима. Согласно учению все Высшие имели двойника, носившего имя славы неба. «Ягуар и Ворон. Омеркан и Аджакти. Фламма и… Кто? Кто?!» Молчание затянулось.
— У меня есть право на вопрос, — наконец выдавила Анира, скрепя сердце. «Остается надеяться на Иш-таб. Я выложила на стол все карты, включая туза в рукаве. Какой бы ответ ни дала богиня, жрецы вынуждены будут принять его. Только бы мне позволили спросить!»
Глухие удаляющиеся шаги. Принцесса осмелилась бросить короткий взгляд исподлобья. Черные фигуры отошли к подножию статуи, возвышавшейся над ними в несколько человеческих ростов. Ниша, где покоилось изображение Иш-таб, защищала сказанное в присутствии богини от ушей непосвященных. Девушка могла расслышать лишь невнятное бормотание. Она закусила губу: «Святоши! Чего им еще надо? Неужели не ясно, что моя клятва Иш-таб приведет их к власти так же верно, как конюх ведет мерина к кормушке с овсом?!»
Будто прочитав ее мысли, черные балахоны повернулись в сторону неофитки, и она поспешила потупить взгляд. Снова шаги и шелест длинных плащей по мрамору.
— Встань, дочь моя.
«Ашрот. Наконец-то!» Анира поднялась с колен и впервые встретилась глазами со жрецами. Их лица скрывали одинаковые белые маски, только зрачки поблескивали в прорезях глазниц. Просторные балахоны полностью скрывали очертания тел, так что отличить женщин от мужчин можно было только по голосу.
— Богиня поднимет для тебя покрывало, — на этот раз говорила не Зостриана, а ее двойник, личность которой принцесса затруднялась определить. — По традиции мы должны предупреждать неофитов: это последняя стадия инициации. Теперь ты не можешь повернуть обратно. Ты получишь ответ Величайшей или умрешь. Если ты не знаешь вопроса, богиня возьмет твою душу. Ты готова?