Арканмирр
Шрифт:
И тут у меня в голове словно распахнулось окошко, в которое я, естественно, не преминул заглянуть.
Увиденного с лихвой хватило, чтобы заставить меня потерять сознание — и вновь это случилось на берегу Источника. Чем это окончится, я уже подозревал, но поделать ничего не мог…
Занавес: радужное покрытие Бифроста.
Сцена: Бездна, озаренная вспышками сталкивающихся звезд.
Стол. Несколько призрачных фигур вокруг
Зависшая над столом светящаяся сфера, в деталях отражающая нужный участок игрового поля.
Ящики со множеством фишек, ожидающих своего появления на сцене. Клетки Доски меняют границы, очертания и размеры практически ежесекундно; цвета, достоинство и расположение Фигур также не отличаются постоянством.
Разбросанные в живописном беспорядке карты из четырех различных колод. Пятая разложена в пасьянс, однако прочтение его не имеет ни малейшего смысла.
Тихий, завораживающий стук игральных костей. Большинство из них имеет гораздо больше шести граней, но иногда на стол падают и пирамидальные.
Пачка разноцветных листков с непонятными изображениями и записями. Некоторые аккуратно расчерчены в таблицы, другие заполнены беспорядочными каракулями.
Раскачивающиеся подобно маятнику песочные часы, господствующие над феерической картиной Большой Игры. Шуршание песка пронизывает все вокруг, подчиняя своему хаотическому ритму жесты и голоса Игроков.
Последняя песчинка падает вниз.
Приглушенный раскат грома, за которым следует сине-зеленая шаровая молния.
Гонг: антракт.
Занавес.
6. За Гранью Очевидного
Если смерть неизбежна — умри сражаясь, и постарайся забрать с собою побольше врагов. Величина почетного караула определит твой статус в аду.
Когда Фрейя очнулась от вынужденного беспамятства, снаружи была тьма — жуткая, хорошо знакомая ей чернота Бездны. Это противоречило Игровому Кодексу, однако Искательнице было хорошо известно, что те, кто устанавливает правила, сами довольно часто пренебрегают их исполнением.
Двери распахнулись как раз в тот момент, когда она решила покинуть свои комнаты. Два дьявола-телохранителя привычно заняли позиции по бокам, прикрывая шедшего между ними тощего карлика с непропорционально большой головой. Это было скорее традицией, нежели необходимостью; навряд ли он ожидал от Искательницы каких-либо сюрпризов (если вообще существовало нечто, что явилось бы сюрпризом для этого отродья Бездны)…
Фрейя чуть наклонила голову.
— Прервана Игра, — сообщил Элрос, Лорд Десятого Круга. — До выяснения обстоятельств.
— Обстоятельств чего? — спросила Искательница. — И при чем тут мой дворец?
— Не тебе вопросы задавать здесь.
— Прекрасно. Спрашивай — из вопроса можно узнать гораздо больше, чем из ответа…
— На контакт с Асгардом тебя кто уполномочил?
— Я не устанавливала связи с моей родиной, — возразила Фрейя.
— У нас данные другие.
— Проверьте их получше. Я держу слово. Пока я не владею Арканмирром, я не собираюсь…
— Мне — не лги, — процедил Элрос, сверкнув бесцветными глазами, похожими на осколки разбитого зеркала.
Дьяволы напряглись для прыжка.
Искательница пожала плечами:
— Я знаю много других, более опасных игр. Мне незачем лгать.
— О своем ты пожалеешь решении.
Фрейя опустила глаза, чтобы не выдать появившегося в них блеска. Теперь она начала кое-что понимать!
Искательница нисколько не удивилась следующему приказу Элроса. Это лишь подтвердило ее подозрения. Которые, надо полагать, и были основной причиной того, что в Игру вошли новые силы.
Когда серебряные рунные цепи сковывали ее запястья, а железные кандалы, блокирующие магические способности, — лодыжки, Фрейя открыто усмехалась в лицо своему палачу и его хозяину. Нет, дорогой мой Элрос, думала она, для этого уже слишком поздно!
Последней ее сознательной мыслью стала еще одна строчка в длинном списке тех, кому надлежало отомстить. В свое время…
Пурпурно-алый цветок лозы Ягга Проклятого, прижившейся на безжизненной адской почве, нежным поцелуем коснулся ее губ и изгнал все чувства и мысли. И вообще все, кроме сосущей Пустоты.
Пробуждение было мучительным. Мало того, что голова раскалывалась на части; меня то и дело встряхивало, словно я был шариком, которым жонглирует неумелый циркач.
Когда же я с трудом разлепил склеившиеся веки, то пожелал превратиться в подобный шарик. Хотя и понимал несбыточность этого.
Ноги и руки у меня были привязаны к чему-то вроде огромной жердины, на которой я и болтался. Мгновение спустя я сообразил, что сама собой эта деревяшка раскачиваться не может, и, скосив глаза назад, совершил подвиг, равного которому во Вселенной не существовало со времен Одина Скитальца, победившего в поединке ледяного исполина Имира (побочным следствием этой победы, кстати, явилось сотворение Вселенной).
Ну точно. Жердину небрежно нес на плече сорокафутовый великан, подозрительно смахивавший на покойного Стража Источника, Мимира. Правда, выглядел он куда менее опрятно. Когда-то я слышал, что продолжительность жизни великанов-йотунов даже больше, чем у сидхе, и составляет почти десять тысячелетий. Так вот, Мимир обитал рядом с Источником и хоть раз в неделю умывался, а тело моего носильщика наверняка ни разу за все эти тысячелетия не испытало очистительного прикосновения «божественной влаги» (как именовали воду кочевники-истерлинги). Доказательством сего печального факта служил хотя бы мой нос, тщетно взывавший о снисхождении.