Арктания
Шрифт:
И недаром девочка в прогулочной авиетке тоненьким голоском пела о папанинцах-арктанинцах. Этот второй спутник Земли был прямым потомком дрейфующей черной палатки первых обитателей Северного полюса — папанинцев.
Над станцией «Арктания» на высоте пятидесяти километров, подобно метеорам, неслись стратопланы с исполинскими планерами на буксире. Внутри стратопланов люди беседовали, слушали деловые записи своих фонографов, говорили по радиофону со всеми материками. Их полет нельзя было назвать даже ураганным, ибо электрический ветер ракет
Над станцией «Арктания» серебристые, издали почти прозрачные, скользили в торжественном полете гигантские дирижабли. В комфортабельных каютах и залах этих летающих городов люди уже меньше занимались делами, но зато больше танцевали, пели, сидели в лонгшезах у огромных иллюминаторов, похожих на окна «Наутилуса». Эти люди были экскурсантами, отпускниками и пенсионерами почтенного возраста. Они отдыхали, им некуда было спешить, и потому они избегали головокружительных стратосферных полетов.
Под станцией «Арктания», под бесконечной броней льдин, в глубине Северного Ледовитого океана, шли мирные подводные грузовозы, потомки старинных военных субмарин, [7] и легкие прогулочные яхты — субмаретты.
А на самой «Арктании» люди зорко следили за движением льдов, составляли сводки еще не родившихся бурь и туманов, посылали в мир сигналы и радиограммы, похожие на донесения лазутчиков; при помощи стереовизора и радиофона с глазу на глаз разговаривали с жителями Москвы, Берлина. Коломбо, Буэнос-Айреса, Мельбурна, Скоттбурга в Антарктике и Северограда на Диксоне.
7
Субмарина — подводная лодка.
4.
86 северной широты и 19 восточной долготы
«Полярный жук» с небольшой скоростью шел на юг. Юра молча поглядывал на альтиметр и счетчик скорости. Он с намерением не убыстрял полета и не забирался высоко. Почти выключая иногда сопло ракеты и повисая на одном роторе, мальчик с серьезностью заправского полярного летчика разглядывал волнообразные снежные надувы внизу, приглядываясь к разводьям и торосам. Лед на всем пути был старый, бурый и, по-видимому, рыхлый.
Ася ерзала на своем сиденье, заглядывала в окно, присматривалась к экрану и тараторила без умолку.
— Дирижабль! — вдруг крикнула она.
На расстоянии приблизительно пяти километров от «Полярного жука», почти в том же направлении, шел дирижабль. Он издали был похож на серебристую рыбешку. Юра тотчас же узнал его — это был один из двадцати исполинских дирижаблей, совершавших регулярные рейсы между Ленинградом и Сан-Франциско.
— «Лучезарный М-5». Папа называет его воздушной танцулькой, — сказал Юра. — Волна двадцать три и три десятых, позывные «Карл».
Через две минуты стройная серебряная рыбка нырнула в далекую солнечную завесу, а «Полярный жук» снизился и пошел над льдами в обратном направлении. Но лишь только «Лучезарный М-5» скрылся из виду, Ася вновь подпрыгнула на своем сиденье:
— Ой, Юра, что это там?..
Юра глянул на экран.
— Вон, вон черное…
Ася показывала пальцем на экран.
Он внимательно присмотрелся: на сползающем вниз белом квадрате экрана ясно видна была черная точка. Юра попробовал увеличить изображение, но точка уже сползла с поля экрана.
Юра положил руку на руль поворотов и ввел машину в вираж. Через минуту черная точка снова появилась на экране. Когда оно добралась до середины экрана, Юра стал увеличивать ее.
— Тюлень! — крикнула Ася.
Юра молча продолжал рассматривать темный предмет.
— И совсем не тюлень. Это морж, — сказал он.
— Ой, как хорошо! Морж! Усатый! — в восторге запищала Ася.
— И даже не морж, а моржонок, — наставительным тоном сказал Юра.
— Маленький моржонок! Давай поймаем его!
Юру и самого уже подмывало желание пойти на посадку: морж, а тем более моржонок, был редкостью в районе полюса, из-за этого стоило задержаться.
Юра отвел автожир метров на сто от места, где лежал моржонок, выключил камеру и стал опускать машину на одном роторе.
Через две минуты «Полярный жук» мягко и бесшумно коснулся задним полозом льда и по-птичьи присел на запорошенную молодым снежком площадку.
Юра поднял подушку сиденья и достал две пары ботинок, похожих на пьексы, с шипами на подошве. Одну пару, поменьше, передал Асе, другую стал напяливать сам. Затем достал моток легкого троса.
— Идем. Только держись за руку, а то упадешь. В трещину можно угодить.
Спотыкаясь о ледяные заусенцы, Юра и Ася побрели к моржонку. Когда подошли поближе, Юра шепнул:
— Тш-ш, тихо! Уйдет…
Ася затаила дыханье.
Моржонок между тем и не думал уходить, да и полыньи поблизости не было, куда он мог бы нырнуть. Подогнув под себя передние ласты и уткнувшись усатой мордой в снег, он продолжал спокойно лежать все в том же положении.
Юра пригнулся и, крадучись, подобрался к нему, неся наготове трос с петлей на конце. Он уже собирался броситься вперед, но вдруг остановился: странно, он совсем не видел пара от дыхания моржонка. Юра внимательно глянул на темную тушу на льду: она лежала совершенно неподвижно.
«Дохлый?» — подумал он и пошел уже смелее вперед. За ним, ковыляя по льду, шла Ася.
Моржонок не шевельнулся.
Юра подошел и толкнул его ногой.
— Дохлый, — сказал Юра.
— Умер? — испуганно спросила Ася.