Арктическая жара

Зверев Сергей Иванович

– Друзья, – начал лейтенант. – Не стоит нас так благодарить. Мы ведь еще, в сущности, мало что сделали. Были трудности, но мы их преодолели. И я соглашусь с Сергеем Евгеньевичем в главном. Хорошо, что наша с вами встреча состоялась. Все остальное уже не за горами.

Глава экспедиции продолжал улыбаться. Но в его следующем вопросе недавний пафос сильно угас.

– Скажите, а вам не кажется, что одной маленькой моторной лодки для эвакуации недостаточно?

– О, нет! Мы не собираемся проводить эвакуацию при помощи этой лодки, – по-доброму усмехнулся лейтенант. – Транспортом для эвакуации нас должны вскоре обеспечить. Но для этого, очевидно, понадобится энное количество времени. А пока мы должны связаться со штабом спасательной операции и сообщить о том, что мы вас обнаружили. Кстати, норвежские товарищи не будут возражать против того, что их эвакуацией будет заниматься российское ведомство?

Последний вопрос был общим и не адресовался кому-то конкретно. Однако отвечать на него взялся Ингвар Бондал:

– Побойтесь бога, господин лейтенант! Никто из норвежцев и слова против этого не скажет. Более того, я лично буду ходатайствовать о том, чтобы вы и ваши люди получили вознаграждение.

– Спасибо, но мы работаем не за вознаграждение. Спасение людей является нашим долгом. И мы стремимся его выполнять всегда. Даже тогда, когда сами попадаем в не очень приятную ситуацию, – четко объяснился Белозерский.

Оба руководителя одобрительно закивали головами.

– Может быть, вам лучше перейти в наш домик и оттуда выйти на связь со штабом? – предложил Сергей Евгеньевич.

Командир вопросительно посмотрел на специалиста по связи. Степан Валевач без колебаний сказал:

– Нет. Сеанс более целесообразно проводить на открытом пространстве. В помещении велика вероятность сбоев связи.

Он достал передатчик и принялся его настраивать. Вскоре начался сеанс.

– Оранжерея! Оранжерея! Я Гладиолус! – подавал позывные старшина. – Как меня слышите? Как меня слышите?

Связь со штабом установилась достаточно быстро.

– Гладиолус! Гладиолус! Я Оранжерея! Слышим вас отлично! – отозвался штабной радист. – Доложите обстановку.

– Докладываю: мы обнаружили льдину, находившуюся ранее в девятом квадрате. На льдине девять человек. Пятеро из числа российских ученых. Четверо из числа норвежских. Оба соруководителя полярной экспедиции живы. Координаты льдины выясняются.

Белозерский как раз успел определить координаты при помощи GPS-навигатора. Он сообщил данные Валевачу, а тот их сразу же передал в штаб.

– Вас понял. Координаты в режиме реального времени передаются нашему спасательному судну, – сообщили из штаба. – В этот момент к вам направляется ледокол. С его прибытием начнется эвакуационный этап операции. Исходя из расчетов, ледокол должен будет дойти до вас через…

Окончание сообщения услышать не удалось. Внезапно возникли очень серьезные радиопомехи. Характерный треск полностью заглушил собой голос штабного связиста. Степан спешно пытался перенастроить рацию. Однако все его действия не приводили к должному эффекту. Помехи не устранялись. Наоборот, стало заметно, что сигнал стремительным образом угасает. Буквально через минуту связь окончательно прервалась, будто ее никогда и не было.

– Проблема в рации? – поинтересовался Артур.

– Нет. С ней все в порядке. Но что-то не дает сигналу пробиться, – отвечал Валевач. – Знаете, такое ощущение, словно где-то включилась глушилка. И причем очень мощная.

– А может быть, эти помехи и обрыв связи вызваны некой атмосферной аномалией? – предположил Ингвар. – В моей практике такое уже случалось не однажды.

– Может, и аномалия. Спорить не стану, – ответил радист. – Однако общей ситуации это никак не меняет. Большая земля передала нам не всю информацию. А мы не в состоянии координировать движение ледокола, который направляется сюда.

– Кстати, наши коллеги в другом квадрате обнаружили двух ваших людей. А именно связиста и девушку-геохимика, – сообщил Белозерский.

– Значит, они выжили! – обрадовался Бетанов.

– К сожалению, никакой свежей информации о них мы сейчас не имеем. Наши коллеги не вышли на связь. Мы, в свою очередь, тоже не сумели с ними связаться. Что там произошло, одному богу известно, – задумчиво промолвил лейтенант.

– Будем надеяться, что это всего лишь сбой связи по причине атмосферной аномалии, – ухватился за версию норвежца Сергей Евгеньевич, – а они все живы и здоровы.

– Нам бы тоже хотелось на это надеяться, – вроде согласился командир эмчеэсовцев, но сразу же твердо обозначил свою позицию в данном вопросе: – Однако надо действовать. Поэтому мы сейчас поступим следующим образом. Основная часть снаряжения и гуманитарного груза остается здесь. Прапорщик Бабаков и старшина Валевач также остаются здесь. А я отправляюсь на поиски ваших и наших коллег. Иного варианта пока не вижу.

Степан изумленно посмотрел на него. Слишком уж неожиданным оказалось принятое Артуром решение.

– Товарищ лейтенант, но действовать в одиночку крайне опасно, – пробовал тот образумить командира. – Кто-то из нас должен отправиться вместе с вами.

– Отставить разговорчики. Решение командира обсуждению не подлежит. И ты, и Алексей нужны здесь. Пожалуйста, помогите мне спустить моторку на воду.

Полярники быстро с этим справились. Буквально спустя три минуты лейтенант завел двигатель лодки. Помахав всем, кто стоял на берегу, он взял курс на тринадцатый квадрат. Его решение было в одинаковой степени и смелым, и безрассудным. Артур рассчитывал на интуицию, подкрепленную быстротой реакции на нештатные ситуации. Рассчитывать еще на что-либо просто не приходилось. Ведь даже мало-мальски качественной связи с десантниками у него не было. Он располагал лишь маломощной рацией. Но она могла функционировать только на достаточно близком расстоянии от аналогичного передатчика. На момент отправления рация молчала, только время от времени в эфирную тишину врывался ритмичный треск помех. Эта ритмичность еще больше убеждала в том, что в районе работала специальная глушащая аппаратура. Это лишний раз подчеркивало опасность одиночного плавания лейтенанта Белозерского.

27

На подводной лодке, всплывшей у льдины, где находились Локис, Галченков и Никитенко, действительно не было ни одного опознавательного знака. Однако это не означало, что она не имела государственной принадлежности. Субмарина являлась собственностью военно-морского флота США. Все ее маневры в арктических водах так или иначе были связаны с выполнением задачи, поставленной командованием во взаимодействии с секретным разведывательным ведомством. В сущности, это ведомство и руководило всей операцией. Члены экипажа были посвящены в тонкости дела не в одинаковой степени. Для большинства плавание представлялось чем-то вполне обычным. Они видели в нем учения с отработкой отдельных боевых элементов. Правда, все были в курсе, что «учения» происходят за пределами территориальных вод США, под боком у России.