Арктур и Кубок Планет
Шрифт:
В последний раз взошел на капитанский мостик, пару раз крутанулся в кресле. Когда он окажется здесь в следующий раз, гонка за планеты будет в самом разгаре – тогда эмоциям будет не место.
Взглянул в иллюминатор, но не на Росс, а на крошечный каменистый спутник, что вращался на его орбите.
– Я собираюсь немного вздремнуть, ма, – прошептал он, касаясь пальцами толстого стекла. Этот участок был мертвым для всех видеокамер. В противном случае Арктур никогда не позволил бы миру увидеть свою слабость, услышать слово «мама» из его уст.
Для всех таблоидов он – «Безупречный Арктур Финн», первый претендент на победу в Кубке. Но сам для себя он всего лишь пятнадцатилетний неудачник, который пытается превзойти своего отца и вернуть мать.
Впереди ждало долгое путешествие в другую галактику. Впервые за всю историю Кубка пространством для гонки станет Большое Магелланово Облако в 164 световых годах от планетной системы Росс. Далеко, непредсказуемо, опасно.
Арктур хорошо помнил первое занятие в учебке. Лекция по «теории и логике игр» и слова инструктора о том, что кое-кто может не вернуться обратно. Следующие три месяца подготовки стали настоящим адом. Холеные руки Арктура покрылись мозолями от штурвала, а сам он превратился из нескладного тощего подростка в такого же нескладного, но покрытого равномерным слоем мышц претендента.
Но учеба закончилась, и теперь, болтаясь в безмолвном космосе, Арктур мог рассчитывать только на себя. Ну и на Патрика, который обещал сделать тот самый адреналиновый укол в сердце, если он все же не проснется.
– Хватит, – наконец сказал он себе. – Отправляйся спать.
Арктур давно убил в себе клаустрофобию, но лежать в маленькой капсуле, которая медленно наполняется жидкостью (пусть и обогащенной кислородом), было крайне неприятно.
– Просто дышите, капитан. Постарайтесь расслабиться, – посоветовал Патрик, наблюдая за участившимся пульсом Арка.
– Хорош болтать, – проворчал он, когда киселеобразная субстанция подползла к подбородку. – Ты робот, для тебя что шесть месяцев, что шестьсот лет…
– Через шестьсот лет искусственный интеллект будет править миром, – Арку не показалось: в голосе Патрика был сарказм. – Спокойной ночи, капитан!
«Спокойной ночи, мам», – мысленно произнес Арктур, наблюдая, как плывут перед глазами пузырьки кислорода. Он сделал первый вдох, второй, третий. Мысли поплыли, а перед глазами замелькали радужные круги.
«Пожалуйста, пусть гибернация пройдет без снов», – последняя мысль-мольба растворилась в зеленом киселе так же, как и снотворное в крови Арктура.
К сожалению, его надежды не сбылись. Этот сон оказался самым долгим и кошмарным в его жизни.
Шесть месяцев спустя
– Что?.. Сколько я проспал?.. – Арктура мутило. Физически его тело пробудилось, но вот разум до конца не мог осознать, что анабиоз прекратился.
– Все в порядке, капитан. – Своей клешней Патрик протянул ему теплосберегающий плед. – Вы были разбужены в соответствии с инструкцией.
– Где мама? – Арк попытался вылезти из капсулы, но вместо этого просто вывалился на пол.
Если бы у Патрика было сердце, оно, несомненно, сжалось бы от боли.
– Она на спутнике Формоза, как и последние десять лет. Мне жаль, капитан. – Роботу и впрямь было жаль.
Воспоминания накрыли Арктура, словно ледяная волна океана. Мама садится в планолет, битком набитый беженцами. Ее глаза наполнены слезами. Маленький Арктур пытается прорваться к ней, но телохранители отца крепко держат его за плечи.
– Нет, я не хочу. – Арктур почувствовал, как защипало в глазах. – Ненавижу тебя!
Его гибернационный сон был пронизан воспоминаниями насквозь. После долгих мучительных грез о маме пробуждение было хуже смерти. Не зря его сравнивают с рождением: голод, холод, гравитация, отнявшиеся конечности.
«Видеокамеры!» – Мысль, словно вспышка, озарила затуманенное сознание Арктура. Капитан Финн не мог позволить миру увидеть его в столь разбитом состоянии.
«Вспомни о том, зачем ты здесь. Выиграть Кубок, утереть нос отцу. Вернуть маму домой».
На ватных ногах он прошагал на капитанский мостик. Все тело дрожало, а зубы отбивали дробь. Патрик ехал за ним, не зная, что еще выкинет сознание капитана.
Арктур вцепился в капитанское кресло и взглянул в иллюминатор. Его глаза столкнулись с огромным сияющим шаром, поглощающим свет звезд: червоточина во времени и пространстве, позволившая преодолеть путь в 164 световых года за считаные минуты.
Впервые он видел ее так близко. Да, мастер-пилоты умели открывать кротовые норы, в теории, разумеется. Большое Магелланово Облако было неизученной областью, чего стоит одна только туманность Тарантул! Поэтому и законы открытия червоточин здесь могли не работать. Или работать неправильно.
Долгое время кураторы Кубка Планет глотали слюни, глядя на Большой Магеллан. Сколько пригодных планет могло быть там, сколько возможностей для экспансии! Но рисковать жизнью детей, и не просто детей, а лучших представителей системы Росс было как-то неправильно.
В этом году время пришло. Арктур, Вега, Итан и другие принимали участие в первом межгалактическом Кубке. Но престиж и слава претендентов остались на Росс. Здесь и сейчас, глядя в мерцающее нутро кротовой норы, Арктур впервые осознал, какой ужас внушает ему космос.
Они были игроками: напуганными, злыми, с задушенной тоской по дому, теперь запредельно далеком. А такие люди были готовы на все: лгать, шантажировать, убивать. Он был готов, и не только ради победы – ради выживания. Потому что умирать в одиночестве среди этих холодных безжалостных звезд было слишком страшно.
– Спасибо за быструю доставку, приятель, – с вызовом сказал Арктур мерцающему шару (или сквозной дыре?). – Надеюсь, скоро увидимся.
Впереди была гонка. За каждую посещенную планету (при условии, что игроку удастся взять образцы грунта, воды или других молекулярных структур) засчитывался один балл. Тигариан Финн, отец Арктура Финна, был самым молодым рекордсменом в истории Кубка. В тринадцать лет он взял одиннадцать планет в системе Проксима Центавра, за что получил кучу наград и должность в правительстве. Но Финн-младший собирался побить его рекорд.