Аркус. Фиолетовая бездна
Шрифт:
Я старался не злиться на Гая. Ведь всего несколько дней назад я согласился с Синим учителем, забыл о поучениях деда и намеревался прожить Фиолетовую жизнь. Не зря же есть выражение «мне всё фиолетово», обозначающее безразличие. Потому что иначе Фиолетовому не прожить. А работа и унижения в нашей касте кончаются лишь тогда, когда над свежей, наскоро вырытой могилкой поставят именной камень.
Меня это не устраивало.
***
Наступил третий день после ухода Анны. Без всякого аппетита я принялся за завтрак. Я чувствовал, что мне нужно с кем-то поговорить, поделиться тревогами. Будить спящего деда, который не первый год мучился бессонницей, я не посмел. Медр? Он не поймет. И я отправился к Алисе, надеясь, что застану её дома.
Стоило мне войти во двор, как ко мне бросилась собака, а свиньи захрюкали в три раза громче. Несколько секунд я гадал, укусит меня Лайла или просто поприветствует. Для меня с нашей последней встречи прошла целая вечность, хотя я был здесь всего лишь три дня назад. Собака не успела меня забыть и гавкнула один раз, сказав по-собачьи: «Привет!» Я посетовал, что не захватил для неё угощение. Лайла дважды обежала вокруг меня, с собачьей любознательностью обнюхала ноги и посеменила к входу в дом, из которого выглянула Алиса. Увидев меня, она широко улыбнулась. Её улыбка отогнала неприятные мысли.
– Привет! – сказал я. – Не помешал?
– Привет! Здорово, что пришёл, – ответила Алиса. – Я сейчас.
Спустя несколько минут она вышла в бордовой куртке, держа в руке большую тарелку. Через пару секунд в пасти Лайлы оказался блин. Собака быстро его проглотила, надеясь на добавку. Девочка покачала головой и сказала Лайле:
– Это нас мама не видит. Так бы тебе и одного не досталось.
Собака завиляла хвостом с утроенной скоростью. Пожалуй, если бы у неё было два хвоста, то она могла бы взлететь.
– Животные думают, что у хозяев всегда есть еда, – сказал я. – Просто люди жадничают.
– А я думаю, что они считают нас дураками. Ведь зачем делиться едой, когда можно съесть всё самому? – улыбнулась Алиса.
Я засмеялся, затем перевёл взгляд на собаку и сказал:
– А по-моему, она тебя обожает.
– Отдай ей свой блин, она и тебя будет обожать, – махнула рукой девочка. – Тот ещё сторож. Только соседских котов и гоняет.
Алиса села около причала, а я остался стоять.
– Рад, что застал тебя дома, – сказал я.
Алиса внимательно посмотрела на меня и чутко спросила:
– Что-то случилось?
Через несколько минут я закончил рассказ об Анне.
Алиса встала, молча подошла ко мне и крепко обняла. Это было лучше всяких слов. Я немного растерялся, но мои руки сами поднялись и легли на спину одноклассницы. Не знаю, сколько мы так стояли, минуту или час, но я почувствовал, что не одинок в этом мире.
Несмотря на то что на улице было прохладно, по груди разлилось странное тепло. На краткий миг я застеснялся, что Алиса услышит или даже почувствует через куртку, как бешено стучит сердце. Мы нехотя расцепили объятия и, не глядя друг на друга, сели.
– Блины совсем холодные, – нарушила молчание Алиса.
– Лайлу бы это не остановило, – сказал я.
– Свиней тоже, – добавила Алиса.
Мы засмеялись, взяли по блину и начали есть. Вскоре с едой было покончено, и мы встали, чтобы ополоснуть руки в реке.
– Мой дед написал книгу, – сказал я, когда мы снова сели, прижавшись плечом к плечу. – Почитать?
Алиса кивнула. Кашлянув и пролистнув пару страниц, я начал повествование. Я прочитал Алисе много историй и закончил, когда немного охрип.
– Ты думаешь, это правда? – спросила девочка.
– Я хочу, чтобы это было правдой, – ответил я.
– Ты странный, – улыбнулась Алиса. – Но мне это нравится.
Я убрал книгу в подсумок, и мы ещё долго сидели молча, взявшись за руки и глядя, как мимо нас течёт вода. Время тоже текло равномерно и неумолимо, а мы не были свободны так, как нам хотелось бы. После полудня Алиса вздохнула и сказала:
– Дела.
– Давай помогу! – вызвался я.
Алиса покачала головой:
– Я справлюсь, а тебе лучше помочь родителям, без Анны им теперь тяжело.
Мне не хотелось уходить, но девушка была права.
– Я рада, что ты зашёл, – улыбнулась Алиса.
– Увидимся в школьный день, – сказал я.
– На том же месте, – кивнула Алиса и проводила меня до калитки. Дремавшая Лайла навострила одно ухо, приоткрыла глаза и, поняв, что во сне всё гораздо интереснее, опустила веки.
– Лёгкой недели, – пожелал я.
– Лёгкой недели.
Я сделал десяток шагов и оглянулся. Алиса смотрела мне вслед. Мы помахали друг другу, и только тогда она пошла в дом. Я улыбнулся, тронутый этим прощальным жестом. В груди было по-странному тепло.
Я замедлил шаг, чтобы подольше побыть наедине с этим доселе неведомым теплом.
***
Я решил пройтись по главной улице в надежде, что увижу сестру. Не успел я дойти до дома, как на крыльцо вышла Анна. Широко улыбнувшись, она помахала мне рукой. Снова в другом платье, шубке из кролика и новых высоких сапогах. Чистые и расчёсанные волосы падали на плечи. Я сорвался на бег, боясь, что Анна спрячется в коттедже, но она стояла на крыльце, дожидаясь, пока я подойду.
– Видела, как ты свернул на нашу улицу, – как ни в чём не бывало сказала сестра, когда я подошёл чуть ближе.
Слово «наша» мне не понравилось. Настоящий наш дом вообще-то стоял на отшибе, недалеко от леса, без всякой там улицы. Но первыми моими вопросами были:
– Как ты? Почему убегала?
– Три дня мне было запрещено с кем-то разговаривать и ходить к родителям в дом. А так – всё хорошо. По крайней мере, я стала меньше работать. Как там мама? Справляется? Папа сильно грустит?
– Волнуются за тебя, – ответил я, переваривая услышанное.
– Ты успокой их. И маме помогай. Думаю, позже я смогу приходить к вам, приносить что-нибудь вкусное и помогать.