Арланна. Мир трех судеб
Шрифт:
— Сегодня на балу всей знати Юга. Убьет его наемник-камикадзе. После выстрела он умрет сам, вне зависимости от приказа.
— Кто направил наемника?
— Хозяин.
Лина замолчала, не зная, что спросить дальше, когда неожиданно Драко захрипел, и начал сползать вниз по камню, содрогаясь от сильной дрожи. Наемница мгновенно поняла, что стояла магическая блокировка на те данные, что маг только что рассказал. Девушка хотела уже помочь парню, у нее был специальный магический кристалл на этот случай, как вдруг впереди усилилась вибрация почвы. Испуганно зашипел ящер. Девушка бросила взгляд на мага — было уже поздно. Тот был мертв. Вибрация почвы усилилась. Повинуясь свисту, подлетел конь девушки.
— Пояснений не требуется, — наемница подхватила с земли свой рюкзак, отправила меч в ножны на спине. Вспрыгнула в седло и помчалась в сторону Каменного града, не оглядываясь. Она знала, что за ее спиной из-под земли высунулась огромная голова змеи, которая оценивает, что предпочтительнее — очень быстрая и живая жертва, или те, что лежат под ней и точно уже никуда не убегут.
Вибрация почвы стихла. Змея решила пообедать уже готовой пищей, а не гоняться за слишком быстрой.
Лина мчалась как ветер, она считала, что Ник и Эстела оторвались от нее, но вряд ли на очень большой отрезок пути. Когда впереди, менее чем через час, показались два всадника, которые ехали очень медленно, наемница только поморщилась. Она мгновенно поняла, что принцесса не выдержала такого темпа. Хорошо еще, что Ник поменял принцессе внешность, судя по всему просто накинув морок на девушку.
Лина подъехала ближе, догнав их за пару минут.
— Ник?
— Наконец-то! — парень повернулся к ней, осмотрел. — Ты в порядке. Как все прошло?
— Гладко. Один из них, прежде чем погиб, успел поделиться со мной информацией. Они действительно шли за нами. Как она? — поинтересовалась наемница, наблюдая, как принцесса крепко вцепилась в поводья, чуть дрожа.
— Чуть не свалилась, — буркнул Ник с неохотой. — Еле успел ее подхватить.
— Почему же ты не пересадил ее к себе на седло? — подколола Лина.
Парень устало посмотрел на нее.
— Потому что у меня есть любимая девушка, с которой я не очень хорошо расстался.
— С Лиарой? — искренне удивилась наемница, потом резко замолчала, потому что они нагнали Эстелу.
Когда впереди показался замок, девушка уже знала о бале знати, так что для нее не стали неприятным сюрпризом закрытые ворота.
— Никого не пустят, — просветила она Ника, глядя по сторонам, что-то пытаясь рассчитать, потом взглянула на часы и решительно повернула направо, вдоль стены.
— Как это? — не понял маг.
— Ежегодный бал знати. На три дня закрываются ворота города. Мы попали под заключительный день. Сегодня будет самый красивый бал.
— Я хочу туда! — подала голос Эстела, подъехавшая ближе. В ее глазах горел огонек радости. — Я так давно не была на балу! Это можно как-нибудь устроить?
— Вполне.
Лина, проехав еще около двадцати минут, спешилась у самой стены и повела его в поводу. Ник и Эстела верхом двигались сзади. Около стены в одном месте, оплетенной кое-где плющом и ничем не отличающейся от остальной стены, наемница остановилась, посмотрела в сторону Ника и Эстелы, причем в ее взгляде явно читалось, что она предпочла, чтобы их не было рядом. Потом стукнула в стену.
Тут же рядом открылось небольшое окно, оттуда выглянул мужчина. Лина протянула внутрь небольшой медальончик, который сверкнул в свете солнца, которое начало клониться к закату. Дверь в стене распахнулась мгновенно, как только человек разглядел медальон.
Лина скользнула внутрь, за ней проследовали Ник и Эстела. Наемница уже о чем-то разговаривала с встречающим.
— За мной, — быстро сказала девушка, взлетая в седло и немного вытаскивая меч из ножен так, чтобы на рукояти ярко горело пламя заказа. — Далеко от меня не отъезжайте.
— Где мы? — спросил Ник.
— Квартал наемников, — ответила девушка, осматриваясь по сторонам. Те, кто видел всадников, торопились попрятаться. Связываться с теми наемниками, кто выполняет заказ, отваживались только ненормальные.
— Мы остановимся здесь? — ужаснулась Эстела.
— Нет, — Лина посмотрела на нее недовольно. — У меня здесь есть дом в центре.
Больше на вопросы наемница не отвечала, а у принцессы их была масса. Как у обычной наемницы может быть дом в центре? Наконец, Эстела успокоила себя тем, что, наверное, это не дом, а какая-нибудь покосившаяся хибарка, или же небольшой дом привратника.
Когда впереди появился красивый особняк, который всадники начали объезжать по кругу, принцесса загляделась на него. Здание из белого дорогого дерева, оно словно парило в воздухе над зелеными полянами, теряясь кое-где в тени высоких деревьев.
Дом был окружен белой каменной оградой, опутанной зеленым бархатным плющом. Лина подъехала к запасным воротам, которые располагались сзади, ласково коснулась их ладошкой, что-то прошептала, и створки медленно и певуче открылись. Эстела замерла, не зная, что сказать. Лина оглянулась на нее, в глазах наемницы сверкнула насмешка, словно она хотела спросить: «как тебе моя хибарка?».
— Быстрее, — спокойно сказала она.
Когда они въехали во двор, там уже ждали слуги. Все спрыгнули с лошадей. Лина что-то шепнула дворецкому и ушла, распоряжаясь на ходу. Ник и Эстела послушно пошли за двумя слугами, которые вызвались проводить их до комнат.
Они спустились вниз буквально через полчаса, вымывшись и переодевшись. Ник в черном фраке, белой рубашке, стоял внизу лестницы, опираясь на перила и разглядывая великолепные картины. Особенно его привлекла одна из них — на ней была изображена танцующая молоденькая черная эльфийка.
— Я давно не танцую, — тихо сказала Лина, незаметно подойдя ближе.
— Я понял, — сказал Ник и не стал продолжать расспросы, хотя ему очень хотелось. Маг неожиданно понял, что эта тема очень неприятна для наемницы. Сверху раздался шорох, и показалась Эстела во всем блеске своей красоты, в длинном пышном светло-зеленом платье. Принцесса в ней ярко проявилась, ее бы узнали даже нищие на улице.
Наемница посмотрела на нее, потом качнула головой, и тут же Ник вскинул руки и быстро обрушил на принцессу волны магии. Девушка вскрикнула, закрываясь, но было поздно. Маг прикрепил к ней другую личину, причем такую, что ее мог снять только тот, кто накладывал, то есть он сам.