Арлекин
Шрифт:
— Милости просим, Рафаэль, царь родере города Сент-Луиса! — провозгласил Жан-Клод. Официальность приветствия соответствовала тону.
— Жан-Клод, мастер города Сент-Луиса, ты мне оказываешь честь, приглашая в свой дом. — Он перевел глаза на Ричарда. — Ульфрик клана Тронос Рокке, друг и союзник мой, благодарю тебя, что согласился видеть меня в столь раннее время.
Я стояла достаточно близко и слышала, как резко вдохнул воздух Ричард, и подумала, что при таком вдохе он сейчас что-нибудь столь же резкое скажет, но Ричард медленно выдохнул, хотя и неровно, и произнес почти нормально:
— Рафаэль,
— Благодарю, — ответил Рафаэль и несколько расслабил плечи. Кажется, он тоже опасался реакции Ричарда.
Луи подошел к Ричарду, и они поздоровались по-мужски, рукопожатие-объятие, когда вроде как плечами стукаются. Я услышала слова Луи:
— Ты прости, что так.
Если Ричард что-то и ответил, то я не услышала, потому что Мика обратился к Рафаэлю:
— А леопарды — это такая мелочь, что можно даже не приветствовать ни их короля, ни королеву?
Из всех присутствующих меньше всего я бы ожидала вспышки от Мики. Судя по лицу Рафаэля, он тоже.
— Я не хотел проявить неуважение, Нимир-Радж.
— Хотел и проявил.
— Мика… — начала я.
Он мотнул головой:
— Нет, Анита, такое оскорбление мы спустить не можем. Этого нельзя делать.
— Ты наконец нашел то, ради чего стоит драться, Мика? — спросил Ричард.
Он посмотрел на Ричарда холодным взглядом:
— Как бы ты реагировал, если бы Рафаэль тебя игнорировал, но поздоровался со всеми остальными предводителями?
Лицо Ричарда полыхнуло гневом, но тут же стало спокойным.
— Мне бы это не понравилось.
— Жан-Клод, тебе нужно научить своих кошек себя вести, — сказал Рафаэль.
Это привлекло мое внимание, и не слишком доброжелательное. Я подошла к Мике, Натэниел подошел к нам, хотя чуть сзади. Мы — король и королева, а впереди царственных особ не встают даже те, кто живет с ними в одном доме.
— Мы не домашние кошечки, — сказала я.
— Ты — слуга-человек Жан-Клода, а у леопардов нет иной связи с мастером города, кроме как через тебя, Анита. С вампирами города они непосредственно не связаны.
Вокруг началось некоторое шевеление — телохранители нервозно переступили с ноги на ногу. Рафаэль даже на них не глянул — я глянула. На Клодию, которая покраснела.
— На чьей ты будешь стороне, если взовьются флаги войны? — спросила я.
— Ты правда думаешь, что можешь бросить мне вызов? — спросил Рафаэль, забавляясь ситуацией.
Я не отреагировала, не отвела глаз от Клодии. Мика смотрит на Рафаэля, и если мне нужно будет посмотреть на царя крыс, он даст мне знать.
— Клодия, Фредо, отвечайте! Вы — наши телохранители, но он — ваш царь. Если дело обернется плохо, мы можем на вас рассчитывать или нет?
— Это мои люди, — ответил Рафаэль. — Их верность принадлежит мне.
Тут я посмотрела на него наконец — не слишком дружелюбно.
— Тогда пусть выйдут отсюда, и немедленно. И чтобы тут же пришли гиены и волки.
— Они моим уступают по классу, — сказал Рафаэль.
— Пусть так, зато я хотя бы могу им доверять.
Клей уже включил рацию и передавал мое распоряжение.
Рафаэль обернулся к Жан-Клоду:
— Здесь
Он отвернулся от нас, как от несущественной мелочи.
Меня подмывало вытащить пистолет, но я знала, что мне ни за что не успеть, когда здесь Фредо и Клодия. Еще важнее, что я не собиралась все же стрелять в него из-за оскорбления, а пистолет никогда нельзя вытаскивать, если не собираешься стрелять. И я не собиралась, но уж очень мне хотелось хоть как-то стереть надменность с физиономии Рафаэля.
В комнату рысью вбежали волки и гиены — нашего народу стало сразу больше, чем крысолюдов. И узел, свернувшийся у меня под ложечкой, стал чуть слабее.
— Рафаэль, — спросил Ричард, — зачем ты это делаешь?
— Что именно? — переспросил он. — Обращаюсь с леопардами как силой меньшей, чем им хочется себя считать?
Тут Ричард позволил себе выразить свое искреннее удивление:
— Ты нарочно хочешь довести Аниту?
— Я пришел для переговоров с мастером города и его триумвиратом власти. Его подвластным зверем и его слугой-человеком.
— Я еще и королева леопардов, и мой подвластный зверь — леопард, — сказала я. — Нельзя оскорблять половину моей силы, если ты хочешь вести переговоры с другой половиной.
— Именно, — ответил Рафаэль.
— Что? — переспросила я.
— Ты сказал что хотел, Рафаэль, — заговорил Жан-Клод.
Я посмотрела на одного, на другого.
— Я не поняла, что он сказал.
— Я тоже, — поддержал меня Ричард.
— Я годами работал, чтобы выстроить из крысолюдов силу, с которой считаются, с которой договариваются, которую нелегко сбросить со счетов. Нарцисс мне не нравится, но и он по-своему выковал из гиенолаков силу, с которой считаются. — Он показал рукой на нас, единственных здесь троих леопардов. — Леопарды были игрушкой у волков, когда лупой была Райна, а Габриэль, их предводитель, был пешкой в ее руках. Потом Анита убила их обоих, стала лупой у волков и пыталась защищать леопардов. Я был рад, что у леопардов появился настоящий защитник, для которого они не расходный материал. Ни одна группа не заслуживает такого обхождения, какое они терпели в лапах Габриэля.
Он шел к нам медленно. Ничего зловещего в этом не было, но я подавила порыв шагнуть назад. Почему-то мне не хотелось сейчас, чтобы он был близко ко мне… к нам.
А Рафаэль говорил, спокойно приближаясь:
— Потом Анита стала больше, чем просто человеком с необычными силами. Судя по всему, она в одно из ближайших полнолуний может оказаться истинным оборотнем.
— И что? — спросила я. — Что, если я все-таки в конце концов покроюсь мехом?
— Леопарды — не звери зова Жан-Клода, они твои. Но ты не вампир. Ты — королева леопардов, но ты не оборотень-леопард. Ты лупа у волков, но ты не вервольф. Теперь еще и львы откликаются на твой зов. Если бы только Джозеф и его прайд могли дать тебе кого-нибудь, достойного выбора, ты бы привязала к себе еще одного зверя. Львы слабее даже леопардов, но если бы ты нашла между ними пару себе, они бы поднялись, стали бы сильны — совершенно этого не заслуживая.