Армадэль. Том 1
Шрифт:
«Ваша подруга намерена отбыть к своему мужу со следующим пароходом?» — вот все, что он соизволил сказать, когда я кончила.
Признаюсь, я была ошеломлена, очень разозлилась и выпалила: «Да, со следующим пароходом».
«Как же я свяжусь с нею?» — спросил он.
Я снова выпалила: «Письмом — через меня».
«А по какому адресу, мадам?»
Тут я ему снова влепила: «Вы ведь сами узнали мой адрес, сэр, — сказала я. — В справочнике по адресу вы узнаете мое имя, если хотите узнать его самостоятельно. Впрочем, вот, пожалуйста, моя карточка».
«Большое спасибо, мадам. Если ваша подруга захочет связаться с мистером Армадэлем, то я тоже дам ей свою карточку».
«Спасибо, сэр».
«Спасибо, мадам».
«До свидания, сэр».
«До
Так мы расстались. Я пошла своей дорогой — у меня было свидание на работе, а он пошел своей дорогой — очень поспешно, что уже само по себе подозрительно. Что я не выношу в нем, так это его бессердечность. Господи, помоги тем людям, которые вынуждены посылать за ним в свой смертный час!
Соображение следующее: что же нам делать? Если мы не найдем способ вывести эту старую развалину из игры и скрыться от него, то он может разрушить все для нас в Торп-Эмброзе. Подождите меня, пока я не приду, надеюсь, свободной от головной боли по поводу другого затруднения, которое беспокоит меня сейчас здесь. Надо же так не повезти. Подумайте только, этот пасторишка оставляет свой приход и прибывает в Лондон именно в тот момент, когда мы отозвались на объявление майора Мильроя и можем подвергнуться расспросам буквально на следующей неделе! Я не вынесу этого! Его епископ должен вмешаться.
Преданная вам Мария Ольдершо".
2. "От мисс Гуильт к миссис Ольдершо
(Вест Плейс. 20 июня.)
Моя бедная милая старушка! Плохо же вы знаете мою чувствительную натуру, как вы изволили выразиться! Нисколько не обидевшись, когда вы оставили меня, я села за фортепьяно и, забыв обо всем на свете, играла до тех пор, пока не появился ваш посланный. Ваше письмо невыносимо. Я до изнеможения смеялась, читая его. Надо же придумать столь абсурдную историю, которую вы преподнесли сомерсетширскому священнику! Ничего забавнее я никогда не читала. А ваше интервью с ним на улице! Не смыть нам этого греха. Вот насладилась бы публика, если бы представить все это в виде фарса в каком-либо театре!
К счастью для нас обеих (если перейти к серьезным вещам), ваш посланный оказался довольно расторопным. Он послал наверх узнать, будет ли ответ. Это отвлекло меня от веселья, и у меня хватило ума послать вниз и сказать: «Да».
Какой-то бесцеремонный мужчина, герой книги, которую я когда-то читала, сказал, что никакая женщина не в состоянии держать в голове две мысли одновременно.
Заявляю вам, что вы почти убедили меня в том, что этот мужчина прав. Если вам удалось пробраться незамеченной на ваше рабочее место и если вы подозреваете, что ваш дом, где я сейчас нахожусь, под прицелом соглядатаев, то как же вы собираетесь вернуться сюда и позволить таким образом пастору снова напасть на ваш след? Что за безумие! Оставайтесь там, где вы есть. А когда справитесь со своим затруднением в Пимлико (здесь, конечно же, замешана женщина, ох уж эти женщины!), то потрудитесь, будьте добры, прочесть то, что у меня есть сказать вам о вашем затруднении в Бромптоне.
Во-первых, как вы и предполагали, дом находится под наблюдением.
Через полчаса после того, как вы оставили меня, мою игру на фортепьяно прервали громкие голоса на улице. Я подошла к окну. У дома напротив, где сдаются комнаты, стоял кэб. Какой-то пожилой человек, на вид почтенный прислужник, препирался с кэбманом о гонораре. Другой пожилой человек вышел из дому и остановил их. Затем этот пожилой человек вернулся в дом и осторожно занял свое место у фасадного окна. Вы знаете его, моя драгоценнейшая, несколько часов назад он показал себя беспардонным грубияном и усомнился, что вы говорите ему правду. Не бойтесь, он меня не заметил. Когда он взглянул наверх после того, как перепалка с кэбманом затихла, я уже была за занавеской. Еще один или два раза после этого я подходила к занавеске, и этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, что он и его слуга будут, заменяя друг друга, дежурить денно и нощно у окна,
Не правда ли, ужасная ситуация для нас с вами? К черту эту ситуацию. У нас есть прекрасный выход из нее. И это, матушка Ольдершо, благодаря тому, что я лично принудила вас предпринять не далее как три часа перед тем, как этот сомерсетширский священник встретился нам.
Неужто вы забыли ту милую небольшую перепалку между нами сегодня утром, сразу же после того, как мы обнаружили в газете объявление майора? Неужто вы забыли, как упорно я настаивала на мнении, что вас слишком хорошо знают в Лондоне, чтобы вам можно было безопасно от своего имени выдать мне рекомендацию или даже принять доверенное лицо майора в вашем доме (что вы, между прочим, поспешили предложить)? Не помните ли, в какой ярости вы пребывали, когда я положила конец нашему диспуту, заявив, что не сделаю ни шагу в нашем деле, пока не получу возможности обратиться с предложением к майору Мильрою, сообщив ему адрес, где вас совершенно не знают, и указав ему в качестве рекомендателя чье угодно имя, только не ваше? Как вы посмотрели на меня, когда поняли, что вам ничего не остается делать, как согласиться со мной или выйти из игры! Как вы разъярились по поводу апартаментов на другой стороне парка! И как вы ворчали по поводу бесполезной траты денег, когда вернулись и сообщили о снятых по моему настоянию меблированных апартаментах в респектабельном Бэйсуоторе!
Что вы думаете об этих меблированных апартаментах теперь, вы, глупая старая женщина? Нам грозит разоблачение, и у нас нет другой надежды спастись, как только сбежать от пастора под покровом темноты. И тут как раз кстати наши комнаты в Бэйсуоторе, куда еще ни вы, ни я не привели любопытствующих незнакомцев. Они ждут, готовы поглотить нас. В них мы избавимся от треволнений и сможем спокойно ждать расспросов доверенных майора. Можете ли вы взглянуть наконец чуточку далее вашего носа? Может ли что-либо на белом свете помешать вам сегодня же вечером покинуть Пимлико и не далее как через полчаса после этого надежно укрыться в новых апартаментах, вполне соответствующих характеру моих рекомендаций? О! Фи, фи, матушка Ольдершо! На колени, старая злая фурия! И благодарите ваши звезды за то, что этим утром вам подвернулась такая каналья, как я!
Давайте вернемся теперь к единственному стоящему упоминания затруднению — к моему затруднению. Я под прицелом сижу в этом доме. Так как же мне воссоединиться с вами и не навести при этом пастора или его слугу на наш след?
Будучи по всем признакам заключенной здесь, я не вижу другого выбора, как попытаться осуществить старый, как мир, план побега с переодеванием. Я тут присматривалась к вашей служанке. Мы обе худощавы. Лицо и волосы, правда, очень разные, но она почти такая же, как я, по весу и размерам, а фигура у нее (если бы только она умела одеваться и если бы нога была у нее поменьше) намного лучше, чем можно было ожидать от женщины в ее положении.
Моя идея вот в чем: одеть ее в платье, которое было на мне сегодня в саду, и выслать ее, с тем чтобы она увела с собой нашего преследователя, а самой, как только горизонт прояснится, выскользнуть отсюда и воссоединиться с вами. Это было бы, конечно, невозможно, если бы меня увидели с поднятой вуалью. Но обстоятельства так сложились (и это одно из преимуществ, полученных мною в результате ужасных приключений после моего замужества), что я редко показываюсь на публике (и конечно же, никогда в таком многолюдном месте, как Лондон) без плотной, опущенной вуали. Если служанка наденет мое платье, то я не вижу причины, почему ее не смогут принять за меня.