Армагеддон. 1453
Шрифт:
– Ты пришла? – прошептал младший мужчина, наклонившись к ширме.
Она все время была здесь. Полезно оставаться незамеченной и слушать тех, кто полагает себя в одиночестве. Хотя Лейла не сомневалась в своих силах, во всех ее видениях было нелегко разобраться. Знание желаний и страхов человеческих позволяло сосредоточиться на них. Предостеречь. Склонить. Пророчествовать… Ей платили за результаты. Она не приобрела бы свою репутацию, не принимала бы таких людей, как сидящие сейчас в этой комнате, если б ее ответы не удовлетворяли. Способность видеть скрытое от других Лейла унаследовала от матери, но именно отец обучил ее зримому миру. Знанию. «Узнай человека», – говорил он.
Она узнала многих. Нескольких любила, любила страстно, даже когда читала на их лицах смерть, написанную так же отчетливо, как слова в книгах, которыми дорожила. Любила их – и смотрела, как они умирают, отправляла их навстречу неизбежной судьбе, твердо зная, что с этим ничего не поделать.
Лейла никогда не знала мужчину, подобного сидящему сейчас перед ней. Когда он приходил прошлым летом, она была потрясена его силой – поскольку он принес с собой не что иное, как судьбу. Он искал только, как утвердить себя, как уберечь то, что может оказаться хрупким. Она помогла. Она провидела… сплочение, основанное на малой крови и многих улыбках. Теперь он вернулся, и было ясно, что время сплочения миновало. Пришло время приключения. Этого жаждала вся его сущность. Он желал только одного – переделать мир.
Она могла в этом помочь. И помогала.
Когда Лейла услышала достаточно, она поднялась, бесшумно, босыми ногами, прошла к двери, открыла ее, закрыла, а потом чуть слышнее вернулась на свое место.
– Да, – ответила она на его вопрос. – Лейла здесь. И польщена твоим возвращением.
Хамзу удивил ее голос. Он был молодым и глубоким, тогда как все прорицательницы, которых ему довелось встречать в юности, были старыми гарпиями с пронзительным карканьем, и он старался поскорее расплатиться за любовный настой или гороскоп и сбежать. Но еще сильнее, чем голос, Хамзу озадачил акцент. Так не говорил ни один знакомый ему еврей. Ее произношение больше напоминало… цыганку.
К ним принадлежит большинство провидцев, подумал Хамза и пожал плечами. Он вполне мог обойтись без них. Сейчас ему было почти тридцать, и он искал мудрость только в Коране и собственном разуме. Другие, как сидящий рядом мужчина, были не менее благочестивыми, однако не видели разрыва между словами Пророка, между тем, чему их учили их собственные инстинкты, – и словами подобных женщин. «Эрол» станет действовать, основываясь на собственных суждениях. Но ему хотелось, чтобы звезды подтвердили, предсказали его успех.
Младший мужчина еще сильнее склонился к ширме:
– И что ты можешь сказать мне, Лейла? Что ты видишь?
Молчание, потом ее вздох принес шепот:
– Я вижу твои сандалии, топчущие пыль во дворце цезарей. Если… если…
Ее голос оборвался.
– Если что? – спросил он, тоже шепотом.
Она ответила уже тверже:
– Там. Рядом с тобой. Открой его.
Молодой мужчина жадно вцепился в кедровую шкатулку и вытащил свиток, перевязанный клочком шелка. Сдернув шелк, он развернул свиток, и Хамза увидел линии и символы гороскопа.
– Что ты здесь видишь? – выдохнул он.
Голос стал тише, заставив обоих мужчин наклониться вперед.
– Ты был рожден под знаком Овна, и твоя планета – Марс, Повелитель войны. Он стоит в твоем Девятом доме, обители путешествий. Это карта воина, ибо ты всегда будешь воевать.
Хамза хмыкнул. Выражение лица младшего мужчины ясно говорило, что тот не потерпит никаких сомнений. Однако сказанное женщиной о его амбициозном спутнике можно было услышать на любом перекрестке в Эдирне.
Лейла услышала хмыканье, звучащее в нем сомнение. Другой, спутник ищущего, был немного старше, не таким возбудимым, мыслителем. В другое время она втянула бы его в спор, чтобы испытать пределы его познаний и веры. До, после или вместе, она взяла бы его в свою постель. Знания людей можно достичь разными способами. И возможно, она всерьез задумалась бы о нем, поскольку вскоре должна была лишиться своего нынешнего защитника.
«Нет, – вздохнув, подумала Лейла. – Ибо если младший мужчина достигнет предвиденной судьбы, он достигнет и моей. Он откроет дверь к немыслимому богатству. И с этим богатством мне больше никогда не потребуется мужчина для защиты».
Она начала дышать часто, тяжело. Глубокие вдохи, всасывание воздуха, выдох со стоном. И когда она заговорила, ее голос стал еще ниже. Он зазвучал как мужской, и оба гостя отшатнулись от ширмы, успокаивая себя рукоятью кинжала в ладони.
– Знай же, Избранный. Если ты желаешь совершить то, что должно, у тебя есть год, иначе небеса обернутся против тебя. В этот самый день, но ровно через год от сегодняшнего, в одиннадцатом часу дня дай дракону выдохнуть огонь, дай лучнику выстрелить в цель первой же стрелой. На это уйдет время, и Аллах будет держать весы и взвешивать твои поступки. Затем, когда луна скроет половину своего лица, призови меня, и я приду – чтобы вновь увидеть тебя.
При первых звуках этого нового голоса младший мужчина побледнел. Сейчас же кровь вернулась, и его лицо стало краснее рыжей бороды и бровей.
– Так я и сделаю, – прошептал он.
Лейла откинулась назад. Пришло время действовать ради себя. Когда она была младше, едва четырнадцати лет, и жила с янычаром, Абдулькарим посвятил ее в мистерии исламской школы Бекташи, школы ислама, учил ее мистицизму суфиев. Однако, поскольку бекташи безвинно пили вино, а воины, выпив, говорили мало о чем, кроме боевой славы, Лейла кое-что узнала об осадном искусстве. Слухи в казармах, которые она до сих пор навещала, укрепляли ее знания. Сейчас все говорили о городе, известном как Красное Яблоко. Тысячу лет он болтался над головами мусульман. Казарменная мудрость считала, что первый шаг к овладению им – срезать его. Перерезать ему горло. Та же мудрость посещала и дворцы. И Лейла знала, что эта мудрость, поддержанная ее пророчеством, приведет не только к подтверждению ее мастерства, но и к действию.
– Знак, – тихо проговорила она. – Я вижу нож, как тот, что ты сжимаешь. Он тянется к черенку. Срежь его. Срежь, как ты перерезаешь горло.
Даже Хамза ахнул. Об этом втайне говорили несколько месяцев. Чтобы Красное Яблоко упало, первым делом нужно заставить его голодать. Отрезать его от снабжения. Уже обсуждали конкретные планы. И сейчас их подтверждало пророчество.
– Да! – выдохнул его спутник; он много и тяжко трудился, разрабатывая эти самые планы.
Теперь она была готова. Нынешней ночью этот мужчина судьбы мог дать ей нечто иное, нежели золото. Избавление.