Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти

Бурносов Юрий Николаевич

Полковник Роулинсон сидел тут же; похоже, он снова чувствовал себя паршиво. Нестор Тарасов стоял за его спиной, как бы наготове. Второго полковника армии Солт-Лейк-Сити, Джейсона Донована, никто так пока и не видел – он находился где-то на переднем крае, в траншеях. Судя по докладам, это был толковый командир. Да и почему у Мастера должны были собраться одни подонки и дебилы? Любая централизация в подобных условиях привлекает самых разных людей.

Так думал Ростислав, глядя на их отряд. На их общий с Гумилевым отряд, потому что никто

не решился бы сказать, кто здесь командир.

Шибанов не знал нюансов, но понимал, что Вессенберг чем-то проштрафился (видимо, тот случай, когда он ниоткуда появился со своим чемоданчиком, а затем устроил катавасию с гранатой), а симпатичный Тарасов вообще был не тем, за кого себя выдавал Гумилеву. С Роулинсоном у Тарасова были любопытные взаимоотношения – похоже, они давно и хорошо знали друг друга. Но, с другой стороны, Тарасов был именно тем человеком, который снял с креста и исцелил Джея-Ти. Ростислав давно уже отчаялся что-либо понять и решил, что разберется потом, когда им удастся отстоять Солт-Лейк-Сити.

Если удастся отстоять.

– Так, что вы там говорили про «Чарли», сенатор? – неожиданно спросил Гумилев, передавая бинокль стоявшей рядом Мидори.

– Портативный ядерный заряд, – сказал Мастер, сплетя пальцы рук на животе. – То, что обычно называли «ядерным чемоданчиком». Мощность – половина килотонны. Весит около шестидесяти килограммов. Не спрашивайте, где я его раздобыл, все равно там больше нет.

– Насколько я понимаю, «Чарли» предполагалось доставить в тылы Макриди?

– А что же с ним еще делать? Мы не самоубийцы. Хотя половина килотонны – это не так уж много. Тактическое ядерное оружие, не стратегическое.

– Я понимаю. – Гумилев поскреб подбородок с безбожно отросшей щетиной.

– Вы же знаете, что в свое время на севере кто-то взорвал несколько ядерных бомб куда большей мощности. Невада, вы там были, – продолжал Мастер. – Вообще я давно понял, что не так страшен черт, как его малюют. Ограниченная ядерная атака не причинит никому вреда. В той же Хиросиме или Нагасаки люди живут припеваючи.

– Давайте вернемся к «Чарли», – предложил Гумилев. – Что, если кто-то доставит чемоданчик в лагерь Макриди?

– Неужели вы серьезно?! – с нескрываемым возмущением воскликнул Вессенберг.

– Да, серьезно, – сухо ответил Андрей. – Итак, сенатор?

– Доставить не проблема, – широко улыбнулся Мастер, продемонстрировав результаты трудов хорошего стоматолога. – Проблема – выбраться назад. Замедление – десять минут. Из зоны поражения выйти нельзя, диверсант попросту не успеет.

– Уехать?

– Теплее, как говорят детишки. Но малореально. Вы еще скажите «улететь».

– С учетом вертолетов, которые есть как у вас, так и у Макриди, это тоже вариант. Но черт с ними. Уедем. У вас есть обмундирование Республиканской Армии?

– Обычная форма Вооруженных сил США, – развел руками Мастер. – Здесь ее полно, на армейских складах. У них есть собственные нашивки, но и этого добра хватает –

полковник Донован натаскал из рейдов. Однако я не понимаю – вы что, собираетесь послать туда камикадзе?

– Почему же камикадзе? Умирать никто не собирается, разве что в самом крайнем случае. Где «Чарли»?

– Так я вам и сказал, – рассмеялся Мастер. – Сначала расскажите мне, что у вас за план, мистер Гумилефф.

На командном пункте наступила тишина – все смотрели на Андрея. Слышно было, как внизу, в траншеях, сержанты матерят ополченцев, а кто-то играет на губной гармошке унылый блюз.

– Ничего сверхсекретного, сенатор. – Гумилев уселся на пол по-турецки. – Несколько человек одеваются в форму армии Макриди. Потом мы выходим из города и пробираемся в их лагерь. Закладываем заряд и взрываем. Полагаю, даже профессиональная, кадровая армия разбежалась бы после такого, а эти – и подавно.

Мастер с любопытством посмотрел на Гумилева.

– Вы серьезно?

– Более чем.

– А что вам это даст? Вы же не готовы сложить за меня головы?

– А при чем тут вы, сенатор? – Гумилев все так же сидел по-турецки посередине комнаты, словно на пляже. – У меня есть свои обязательства. Если вы случайно оказались в зоне моих интересов, благодарите Господа. Или Сатану, кто там для вас ближе.

– Боже, очисти меня, грешного, ибо ничего истинно доброго я не сделал никогда пред Тобою, – забормотал неожиданно Мастер. – Но избавь меня от всякого зла, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста мои недостойные и восхвалю имя Твое Святое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

– Хорошо сказал, мужик! – воскликнул Джей-Ти. – Я однажды слыхал одного проповедника, тот, правда, был черный, но ты тоже крут! Но тот еще при этом плясал. Ты можешь сплясать?

Мастер неприязненно посмотрел на бывшего рэпера и почесал нос.

– Вы не против нашей вылазки? – уточнил Гумилев.

– Это наш самый последний шанс. Я имею в виду «Чарли», – серьезно сказал Мастер.

– А у вас есть разве иные шансы? Сесть на поезд и удрать с группой приближенных лиц на базу Неллис?

– Я этого не говорил, – насупился Мастер.

Как ни крути, он тоже был человеком чести, и Гумилев это понимал.

– И?!

– Берите, – сказал Мастер, пристукнув кулаком по столу. – Берите «Чарли».

– Вы останетесь под присмотром моих людей, – предостерег его Андрей.

– А то я не знал! Конечно, останусь. И если что-то пойдет не так, они меня пристрелят, не правда ли?

– С чего бы? Живите на здоровье – если провалится наша затея, вам все равно кирдык!

– Кирдык? – недоуменно переспросил Мастер, потому что слово прозвучало по-русски.

– Если мы не сможем уничтожить тылы Макриди, Солт-Лейк-Сити падет.

Мастер молчал. Он посмотрел на стену, где на черно-белой фотографии веселые молодые парни стояли возле реактивного истребителя на палубе авианосца.