Армагеддон. Омнибус
Шрифт:
Из мрака ветвей наверху к нему стремился колючий корневой побег. Услышав скребущий звук волосков лианы о листву, Йодль обернулся и выстрелил. Пагубный побег увял и взорвался в пламени. Но огонь быстро потух из-за влажности.
Крут атаковал извивавшиеся лианы подобно кружащемуся дервишу, ловко вращаясь и уклоняясь от многочисленных усиков. Ксенос размахивал своей винтовкой с двумя лезвиями, словно посохом.
Кроме дикой атаки Кобурга и более прицельной атаки Йодля оружие шкуродёров оказалось малоэффективным против растения такого размера.
Бориско всмотрелся в
— Во имя Императора! — выругался Бориско. Он должен был догадаться: кроваво-красные похожие на орхидеи цветы жили полупаразитами на других деревьях, стягивая автономно двигавшиеся лианы тонкими усиками. Он слышал от других солдат об этом растении, но никогда не видел его. Плотоядное и обладавшее зачаточным, но точно злобным разумом haemovora labrusca — вот как её называли в каталогах Администратум Архивиум. Но в полках Охотников на Орков её называли просто — лианой-вампиром.
Поймав добычу, растение проникало в её плоть полыми и тонкими, словно волос, иглами-колючками, скрытыми в усиках, а затем высасывало питательные вещества из тел несчастных. Чтобы иссушить труп потребуется несколько дней, но жертвы умрут уже через несколько минут — быстро сжимавшиеся лианы сломают им трахеи.
Двое пойманных рядовых и лейтенант КГА закричали. Возможно, беспорядочная стрельба из автоматической пушки привела их в не меньший ужас, чем неожиданное нападение растения. Но крики становились всё тише, а лицо Рауса уже полностью скрылось под извивавшимися лианами.
У шкуродёров осталось мало времени, чтобы спасти товарищей и лейтенанта. Как бы сильно Бориско не желал оставить его умирать, но Павле — как уже бесчестно указал на это Тремейн — был в глубине души человеком чести и не стал бы так поступать. В конце концов, успешное завершение миссии могло иметь далеко идущие последствия для войны на Армагеддоне. Вторжение Газкулла Траки необходимо остановить, несмотря на беспокойство о собственной судьбе. Он не может ставить под угрозу жизни миллионов из-за личной обиды. И главное он знал, как выпутаться из сложившейся ситуации.
— Сконцентрировать огонь на стволе! — крик сержанта перекрыл грохот автоматической пушки и звук мелтагана. А сам он направил лазерный пистолет на бугристый ствол в центре заболоченной поляны.
Растение измельчили, поджарили и разорвали в клочья градом снарядов автопушки, испепеляющих лазерных разрядов и адским жаром мелты. Вихрь кроваво-красных лепестков заполнил поляну тёмно-красными хлопьями, похожими замороженные капли плазмы, которые зависли в воздухе, словно пролитая растением кровь.
Кровососущие лианы безумно заметались над головами охотников, когда ствол, в котором находилось подобие нервной системы, был уничтожен. Рудиментарным ганглиям по всей длине смертоносных побегов перестали поступать сигналы, что они должны быть чем-то большим, чем обычные растения и они, наконец,
Цепкие лианы-вампиры и три их несчастных жертвы повисли. Неподвижное тело Тремейна упало в воду. Коул бросился к лейтенанту.
— Он жив? — коротко спросил Бориско.
— Жив, сержант, — спокойно ответил Арно.
Несколько секунд спустя ругавшийся Вандеркамп самостоятельно выпутался из ловушки и спустился на землю. Павле видел, как из крошечных уколов на их открытых лицах и руках сочилась кровь.
Но Раус не спустился. Тело разведчика висело там же, где и раньше, изо рта фиолетового распухшего небритого лица высовывался толстый язык. Растение задушило его. Вампирская лиана забрала ещё одного из Парней Бориско.
— Снимите его, — приказал сержант. — Он не должен висеть, как труп какого-то дикого орка. А затем уходим отсюда. Кобург, ты понесёшь нашу “шишку”.
Йодль посмотрел на висевший и покачивающийся между ветвями труп и сделал большой глоток из потрёпанной плоской фляги.
— Да, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь, — вы должны уважать Зелёнку. И как только вы перестанете её уважать — именно в этот момент она укусит вас за задницу.
Шестнадцатая глава
Нексус
Наступившая ночь тёмно-фиолетовым саваном окутала планету. Вольфрам всматривался в тёмно-синее небо. Чёрные полосы охряных загрязнений пятнали небесный свод. Ещё выше, за пределами стратосферы парили созвездия. В красно-рубиновом свете визора они выглядели брызгами крови из огнестрельных ран. Он думал о том, какие из этих пятнышек света корабли Солемнского крестового похода. Он думал о том, какую роль избрал для них Император, и что ждало их в поражённых порчей джунглях. Он думал о том, какое отношение ко всему этому имеют орки Кровавого Шрама. И он думал о том, что произошло с Ансгаром и Джеральдом, и живы ли они.
После орочьей засады Храмовники перегруппировались на поляне посреди дикой искривлённой местности, где деревья и растения выглядели ещё более болезненными и испорченными, чем раньше. В целом лес поредел, свободные участки между деревьями становились всё больше и встречались всё чаще. Последние несколько километров оказались для рыцарей самыми простыми из всех, что завели их в такую даль.
Силуэты деревьев на фоне сине-фиолетового неба создавали впечатление, что квои застыли в мучительной агонии. Джунгли словно умирали, но никак не могли окончательно умереть.
Ставшие причиной ужасных потерь истребительной команды дожди прекратились. Бесцветные грозовые тучи продолжали двигаться на запад, они не стали меньше, как и вызванные им ливни, и в воздухе сохранилась гнетущая атмосфера.
Всех рыцарей потрясла потеря брата Ансгара и дредноута Джерольда. Утратив двух самых славных боевых братьев Солемнского крестового похода, они не просто лишились двух воинов. Орден остался без незаменимых сокровищ: корпуса военного шагателя-дредноута, чёрного меча чемпиона крестового похода и доспеха веры. Но то, что в начале ошеломило Храмовников, в следующий момент встряхнуло их сильнее ненасытных диких орков.