Армагеддон
Шрифт:
— Полковник Баштан?
Баштан зло рявкнул:
— Ну!
Фигура включила маленький пальчиковый фонарик и осветила свое лицо.
— Старший группы, полковник Ким… Где мы сможем переговорить?
Баштан слегка остыл и задумался. А действительно, где? При этакой-то тьме египетской… В этот момент, словно отвечая на невысказанный вопрос, на дальней окраине плаца около «уничтоженного» узла связи затарахтел дизель-генератор. Спустя мгновение темноту прорезал луч прожектора. Баштан облегченно вздохнул. Ну хоть кто-то сработал как надо…
— В мобильном командном пункте. Пойдемте…
Они забрались в кунг и уселись за широким штабным столом, занимавшим всю его центральную часть. Проверяющий скинул плащ-накидку и снял офицерскую сумку.
— У вас есть карта?
Командир полка нахмурился. Какая карта? Он же только въехал на территорию части… Но тут в дверь кунга постучали. Баштан недовольно сморщился:
— Ну кто там еще?
— Начальник секретной части прапорщик Луценко, товарищ полковник.
Баштан удивленно тряхнул головой, но ответил уже тоном ниже:
— Давай сюда.
Поставив свою размашистую подпись в журнале выдачи секретных карт, он поднял глаза на прапорщика, слегка скукожившегося в присутствии двух самых значительных на данный момент персон в полку, и негромко спросил:
— И кто это тебя надоумил?
Прапорщик поежился и хрипло ответил: — Так это… лейтенант Ахметзянов.
Баштан удовлетворенно кивнул. Что ж, толкового командира сразу видно. Командир взвода связи лейтенант Ахметзянов был «хозяином» и того самого кунга, в котором они сейчас находились. Причем лейтенанта этот Ахметзянов получил всего пару месяцев назад, как и все терранцы пройдя сначала ступеньку рядового и сержанта. Ну да ладно… Баштан сделал знак прапорщику, отчего тот мгновенно испарился, и перевел взгляд на проверяющего.
— Разрешите вызвать офицеров управления и штаба для постановки задачи?
Полковник Ким слегка округлил свои раскосые глаза:
— Зачем? Я доведу задачу полка вам, а вы уж сами доведете ее до своих подчиненных. — Он раскрыл полевую сумку и вытащил из нее длинную склейку (от ее размеров у Баштана екнуло под ложечкой). — Значит так. Задача вашего полка — совершить марш, имея целью к 11 часам утра 19 мая выдвинуться в район северного берега озера Козодольское, где занять оборону на рубеже деревня Мальки — станция Белая, с целью — не допустить прорыва противника в направлении Силуяновка — Большие Маркизы. Марш совершить скрытно. Во время марша со стороны противника возможно авиационное противодействие выдвижению, также не исключена высадка на маршруте тактических воздушных десантов и диверсионных групп с целью организации засад, подрыва мостов и иных дорожных сооружений. Начало и интенсивность действий противника зависят от того, насколько эффективны будут маскировочные мероприятия полка. — Проверяющий сделал паузу и, пристально посмотрев на командира полка, с которого сейчас вполне можно было писать центральный персонаж финальной сцены гоголевского «Ревизора», продолжал: — Расположение полк должен покинуть не позднее чем через два часа, вывезя с собой ВСЕ необходимые материальные ценности для обеспечения боевых действий полка в течение трех недель. Поскольку, согласно данным разведки, по истечении этих двух часов по расположению полка будет нанесен ракетно-ядерный удар тактическим ядерным боеприпасом мощностью до 20 килотонн. — В голосе проверяющего ясно зазвучала ирония. — Так что за все время проверки — а она, как вы уже поняли, продлится около трех недель — вы не сможете воспользоваться ни единым гвоздем, оставшимся на территории части.
Баштан несколько мгновений переваривал сказанное, потом сипло спросил:
— А как же… строевой смотр?
Полковник Ким пожал плечами:
— К каждому из ваших подразделений, начиная с уровня роты или службы, прикреплен офицер-посредник. Ему предоставлено право в зависимости от ситуации и действий командиров подразделений объявлять часть личного состава убитыми и ранеными, а технику — выведенной из строя. Транспортировка личного состава, объявленного «раненным», возлагается на «действующий» состав полка. Личный состав, объявленный «убитым», переводится в специальный сводный отряд, возглавляемый начальником штаба, который уже объявлен «убитым». В состав этого сводного отряда также переводится выведенная из строя техника. Данному личному составу не разрешается нести вооружение и транспортировать материальные ценности, которыми может воспользоваться «действующий» состав полка. Если же вы примете решение задействовать состав или технику сводного отряда для транспортировки части вооружения и материальных ценностей, то они будут считаться «утерянными», что будет отмечено в итоговой справке. — Проверяющий помолчал, выжидательно глядя на командира полка, и все тем же спокойным голосам произнес: — Вопросы есть? — Вопросов не было. Он извлек из кармана секундомер, нажал кнопку запуска и закончил: — Отсчет времени до удара по расположению полка пошел. Напоминаю, что количественные показатели потерь от ядерного удара зависят от того, как далеко вы успеете увести людей от эпицентра. — С этими словами проверяющий встал, сделал четкий кавалергардский поклон и покинул кунг.
Когда Баштан вывалился из кунга, в круге света под прожектором переминались с ноги на ногу полтора десятка офицеров во главе с выглядевшим крайне уныло начальником штаба. Баштан удивленно покачал головой:
— Петрович, ты-то как в убитые угодил?
Тот уныло вздохнул:
— Да пошли она на… придурки какие-то. Я только свет в кабинете включил — сам знаешь, какой у меня в сейфе замок, — так на тебе, появляется этот черт нерусский и объявляет, что мой кабинет поражен высокоточным оружием и я, и все, что в нем находится, — уничтожены.
Баштан ахнул:
— Мать моя женщина!
В сейфе начальника штаба хранились все пакеты с
Следующие три недели показались Баштану настоящим адом. Начать с того, что покинуть расположение в указанное время полк не успел. Все ссылки Баштана на то, что даже в плане перехода на степень боевой готовности «Военная опасность», что хоть каким-то образом напоминало поставленную перед полком задачу, на подобный переход предусматривалось восемь часов чистого времени, были встречены проверяющим все тем же пожатием плеч и холодным ответом:
— К сожалению, господин полковник, на этот раз противник не дал вам этих восьми часов. Так что вам придется воевать с тем, что вы успеете спасти.
Впрочем, положа руку на сердце, «спасти» можно было бы намного больше, если бы не обыкновенное головотяпство. Просто многие прапора — начальники складов вместо того, чтобы тут же начинать загрузку, подставив под тюки и ящики собственные спины и спины своих солдат-каптенармусов, мирно подремывали на этих своих тюках и ящиках, ожидая, пока из подразделений прибудет положенный по разнарядке личный состав, командир пятой роты второго батальона, которая в результате и была выведена «в расход» в полном составе, двадцать минут пытался завести БТР, заглохший прямо в воротах парка, а начальник столовой, успевший уже загрузиться под завязку необходимыми продуктами, отказался трогаться, пока не прибудет самосвал с местного сельхозтоварищества, вывозивший из столовой пищевые отходы. Запыхавшемуся посыльному, присланному начальником продслужбы, до которого к тому времени уже дошло, насколько все серьезно, он сварливо заявил:
— Вы тут в игрульки играетесь, а ежели я машину отходами не загружу, мне Митрич (директор сельхозтоварищества) потом шиш чего даст. И чем после всех этих игрулек мне людей кормить?
Так что когда машина с гордо восседавшим начальником столовой выехала за ворота части, стоявший сразу за воротами офицер-посредник молча указал рукой в выстроившуюся там же колонну, составлявшую едва ли не треть всего полка.
Марш вообще вылился во что-то кошмарное. Во-первых, не успел полк отойти от расположения на три километра, как старший группы дал команду остановить движение и объявил: из-за того, что машины двигались с включенными фарами, противник сумел быстро обнаружить полк, нанести по нему удар с воздуха, от которого полк потерял еще пятнадцать процентов личного состава и двадцать процентов материальных ценностей. Находившиеся в каждом подразделении посредники тут же ткнули пальцами в солдат и технику, и те, громыхая снаряжением и натужно подрыкивая моторами, переместились в колонну сводного отряда. Затем, уже в первые сутки движения, полк подвергся налетам авиации еще три раза, каждый раз теряя технику и личный состав, пока наконец Баштан не догадался выделить из куцего остатка «демонстрационную» колонну, а остатки полка увести на другой маршрут. «Демонстрационную» колонну «уничтожили» через шесть часов, но воздушные атаки на остатки полка временно прекратились. Во-вторых, спустя сорок часов после начала марша, когда полк подошел к единственному в округе автомобильному мосту через мелкую, но окруженную чрезвычайно крутыми и топкими берегами речушку Млочь, этот узкоглазый нанес еще один удар, объявив, что мост разрушен диверсионной группой противника. Когда Баштан с красными от недосыпа глазами и белым от возмущения лицом примчался к нему и спросил почему (впрочем, вопрос был задан несколько более энергично), тот невозмутимо ответил, что данный мост является единственным пригодным для прохода тяжелой техники инженерным сооружением на ближайшие сорок километров в обе стороны, так что даже если противник и потерял на время из виду его полк, уничтожение этого моста выглядит совершенно логичным…
Подобных подлянок за время марша набралось столько, что к назначенному району полк вышел всего лишь с двадцатью процентами личного состава и на двое суток позже назначенного времени. Там Баштану было объявлено, что противник уже занял обозначенный рубеж и потому полк не справился с поставленной задачей. После чего полк совершил десятикилометровый марш-бросок к находившемуся неподалеку стрельбищу танковой дивизии, где весь личный состав был проверен по огневой подготовке. Причем все расчеты оценок велись от полного списочного состава полка, без учета больных, раненых и находящихся в отпуске. Отсутствующим просто выставлялась неудовлетворительная оценка. Затем так же была проверена физподготовка, ЗОМП, а сержантский и офицерский состав был проэкзаменован по тактике. Так что к концу третьей недели проверки почерневший и осунувшийся Баштан понял, что его окончательно завалили. И в голове у него крутилась единственная мучительная мысль: «За что?» Он понимал, что эта мясорубка, в которую попал его полк, была результатом каких-то могучих процессов, идущих на самых верхах. Очевидно, там кто-то кого-то валил, копая под своего противника и собирая компромат, существенной частью которого должен был стать разгромный приказ по результатам инспектирования. Потому-то и затеяли всю эту мутоту. От намеченного на сегодня подведения итогов, на котором несомненно будут присутствовать командир дивизии и, вполне вероятно, командующий округом, Баштан не ждал ничего хорошего…