Армия Сталина и Жукова. Как надо побеждать

Бушин Владимир Сергеевич

Считаю, что он сделал правильно. Это позволило мне немедленно дать распоряжение об открытии огня. В 2 часа 20 минут 5 июля гром орудий разорвал предрассветную тишину…» (Там же, с.217). И кто же тут кому «вопреки»?

А вот что, тоже упомянув о пленных саперах, писал Жуков: «К. К. Рокоссовский спросил меня:

– Что будем делать? Докладывать в Ставку или дадим приказ?

– Время терять не будем, Константин Константинович. Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я позвоню Верховному и доложу о принятом решении» (Цит. соч., т. 2, с.168). И кто же кому тут «вопреки»?

А Голенков опять свое: «1944 год. В операции по освобождению Белоруссии («Багратион») Сталин принимает план Рокоссовского (опять против Жукова и Василевского)…» Ну, просто вредители было эти два субчика! Только и знали,

как бы насолить, только и думали, как бы сунуть палку в колесо победоносной колесницы. Автор не может понять, что решались сложнейшие и важнейшие для судьбы родины вопросы, что люди высказывали разные мнения, спорили, убеждали друг друга. А он в расхождении мнений, в фактах несогласия видит тупое противодействие тупых людей таланту, постоянное подсиживание, интриганство. Но ведь и сам Сталин, которого Голенков считает всеведущим и всемогущим, на самом деле нередко колебался, изменял свои решения, откладывал операции. Например, Жуков пишет в связи с планом той же Курской битвы, что командующий Центральным фронтом Рокоссовский еще 10 мая докладывал в Ставку: «Подготовлена контрподготовка, в которой участвует вся артиллерия 13-й армии и авиация 16-й воздушной армии». Но «иначе смотрел» на дело командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин. «Он предлагал Верховному нанести упреждающий удар по белгородско-харьковской группировке. В этом его полностью поддерживал член Военного совета Н. С. Хрущев.

А. М. Василевский, А. И. Антонов и другие работники Генштаба не разделяли предложение командования Воронежского фронта. Я полностью был согласен с мнением Генштаба, о чем и доложил И. В. Сталину». А что тот? «Верховный сам все еще колебался – встретить ли противника обороной (на Курской дуге) или нанести упреждающий удар… После многократных обсуждений Верховный решил встретить наступление немцев (на Курской дуге) огнем всех видов глубоко эшелонированной обороны» (Там же, с. 155–156). Колебался Сталин и по поводу плана «Багратион». Да еще как! На заседании Ставки два раза просил Рокоссовского выйти в другую комнату и еще подумать, еще все взвесить.

А лишенный способности сомневаться Голенков заявляет, что в Белоруссии немцы на фронте в 900 километров были разгромлены, «несмотря на их превосходство в численности и технике». Историк просто не имеет представления о том, как шла война. Во-первых, не 900, а все 1100 верст. И ведь это же 44-й год! Тогда во всех крупных операциях у нас было уже немалое и всестороннее превосходство. И заслуга в успехе здесь не одного Рокоссовского, хотя, судя по всему, она главная. Для разгрома врага привлекались 1-й Прибалтийский фронт (И. Х. Баграмян), 3-й Белорусский (И. Д. Черняховский), 2-й Белорусский (Г. Ф. Захаров) и 1-й Белорусский (К. К. Рокоссовский). Как и в декабре 1941-го не Рокоссовский один со своей 16-й армией «спас Москву» (С. Крюков) и не Жуков один со своим Западным фронтом, – спасли столицу совместные усилия нескольких фронтов и армий.

И соотношение сил в операции «Багратион» было такое: у немцев – 1200 тысяч человек, а у нас – 2400 тысяч, и дальше: орудий и минометов – 9500 и 36400, танков и САУ – 900 и 5200, самолетов – 1350 и 5300… Ну знать же надо! Бесполезно призывать Млечина и Сванидзе заглядывать в книги, ибо у них цель, обратная правде. Но те, кто вроде бы хочет сказать правду о войне, должны же знать факты и цифры. А такие заявления и дают основание тому же малограмотному М. Солонину долдонить: «У историков наших противник всегда был «многократно превосходящий». Так на кого ж вы работаете, господа-товарищи?

И вот, говорит Голенков, какая несправедливость! Второсортный Жуков принял капитуляцию Германии, второсортный Жуков принимал Парад Победы, а первосортный Рокоссовский лишь командовал Парадом.

Да уймитесь же! Сталин-то лучше вас знал, кто есть кто. Рокоссовский – великий полководец, все его звания и награды заслужены умом и талантом, мужеством и кровью, ему тоже должен быть установлен памятник в Москве. Но Сталин послал на Халхин-Гол не кого-нибудь, а Жукова. Командовать важнейшим Киевским военным округом был назначен не кто-нибудь, а Жуков. В декабре 1940 года в оперативно-стратегической игре на картах, руководя «синими», выиграл не кто-нибудь, а Жуков. В критические дни Ленинграда туда был послан не кто-нибудь, а Жуков. В битве за Москву командующим самым большим и самым

важным Западным фронтом был назначен не кто-нибудь, а Жуков. Своим заместителем Сталин назначил не кого-нибудь, а Жукова. Он же первым из генералов за время войны получил звание маршала, орден Суворова (дважды), орден Победы (дважды). Наконец, только он один из военачальников окончил войну с тремя Золотыми Звездами Героя… Кому же еще принимать и капитуляцию, и Парад Победы, как ни ему! А ведь есть товарищи, которые уверяют: да все эти высокие звания и большие награды даны только по причине рабоче-крестьянского происхождения Жукова! И вот, рисуя Сталина олухом, взявшим в заместители себе такого же олуха, они ведь клянутся при этом в любви к нему. А другой известный жукоед божится, что Жуков всю войну только и мечтал, как удрать к немцам. Вы, что, говорит, не понимаете, почему у него всю войну охрана была? Да именно для того, только для того, чтобы не сбежал. Третий еще и так говорит: «А почему демократы поставили ему памятник? Непроста!..» Уймитесь, умники! Ведь надо же пустопорожнему Путину хоть на что-то опираться.

А о самом Сталине у них можно прочитать, например, такое: «Известно, что когда Леонид Утесов не хотел ехать в Сибирь с концертами, Сталин сказал: «Если товарищ Утесов не хочет петь в Новосибирске, будет петь в Магадане». Вы только подумайте: Сталин занимается гастролями Утесова! И не соображают они, что семенят вслед за Сванидзе и Млечиным, изображающими Сталина тупым самодуром, посылавшим на смерть и в лагеря по самому вздорному поводу. Да это же на уровне налогоплательщицы Полины Дашковой, уверяющей, что бедная Фанни Каплан вовсе не стреляла в Ленина, она в тот день 30 августа 1918 года просто пришла к заводу Михельсона с букетиком фиалок на любовное свидание и ждала возлюбленного, уверенная, что он явится с хризантемой. А тут вдруг стрельба. Оказывается, большевики проводили эксперимент: они сами и всадили в Ильича две пули для проверки вождя мирового пролетариата на прочность и выживаемость.

Хотя это совсем о другом, но упомяну еще одного ученого генерала, додумавшегося выводить рейтинги полководцам. Как шахматистам и теннисистам, как фигуристам на льду. Тот же уровень.

Даже немцы не изображают так Гитлера и не поносят так своих битых генералов, как вы – и Сталина, и генералов-победителей, спасших родину. Заткнитесь, склочники!

Стукачи

Как известно, с приближением разного рода знаменательных дат Советского времени оживают и начинают бесноваться, казалось бы, уже подохшие антисоветские стукачи всех пород, размеров и окрасок, а также мальбруки. Ну, а кто такой был Мальбрук (1650–1722), надеюсь, все знают.

Тут мы видим и профессоров вроде Андрея Зубова, и даже академиков вроде Юрия Пивоварова, и полчище безвестных личностей. Вот этот Зубов. Сочинил фолиант «История России. ХХ век». 1144 страницы! Попотел… Евгений Тростин пишет в «Литературной газете»: «Задача книги – преобразить, перелопатить общественное отношение к истории родины. Прежде всего – вдолбить в головы, что СССР был «империей зла», что это позорная страница нашей истории. Профессор пытается устроить своего рода Нюрнбергский процесс над старшим поколением, над отцами и дедами нынешнего поколения» (2 июля 2014). В том числе – и над родным отцом, честным человеком, коммунистом, выдающимся кораблестроителем.

Такова цель и всех других стукачей, в том числе – тех, о ком здесь пойдет речь. Главные объекты их бешенства – Ленин, Сталин, Жуков и Великая Отечественная война. Не ведая стыда, они визжат и хрюкают по телевидению, печатают полоумные статьи в газетах, рассылают даже по личным адресам пропитанные ядом письма. Порой такие письмишки адресуются и мне.

Когда приближалась очередная годовщина со дня рождения В. И. Ленина, меня забросала письмами москвичка Л. Г. Ильина. Мадам возмущалась: «Как вы можете добрым словом поминать этого человека! Разве вы не знаете, что его дед со стороны матери имел фамилию Бланк?». Это мучает ее долгие годы, спать не дает, аппетита лишает, аж до почесухи дело дошло. А ведь кандидат наук! Я ее спросил: «Бланк – это по-немецки – ясный, чистый. А если фамилия деда была бы Шварц (черный), вы унялись бы, утихомирились?» В ответ она прислала ворох цитат из речей и писаний известных и безвестных негодяев и олухов о Ленине как об исчадье ада.