Армия Трясогузки
Шрифт:
— Я бы знал, что мне делать! — с угрозой ответил он.
— Вам легче! — вздохнул Платайс. — Впрочем что мы здесь стоим? В кабинете лучше… Вы пойдёте впереди, и очень прошу вас — без этих, без попыток.
— Умирать я не собираюсь!
— Вот и отлично. Значит, мы договоримся…
А Мика беззаботно плескался в ванне и так ничего и не слышал. Вымывшись, он снова влез в свою «сбрую», завязал волосы в тугой узел на затылке и пошёл к отцу.
Платайс, как показалось Мике, мирно беседовал с управляющим. Отец сидел
— Не мешай нам, — сказал Платайс. — Я тебя позову.
Пришлось уйти, а в кабинете продолжался разговор, от которого Платайсу становилось все легче и легче. Эту беседу никак нельзя было назвать допросом. Платайс умел расспрашивать. Он даже у Митряева смог выпытать самые затаённые, глубоко запрятанные мысли и факты. С Ицко было проще. И все же этот разговор затянулся до вечера. Зато Платайс узнал со всеми подробностями и о встрече управляющего с подполковником Свиридовым, и об ответе на телеграфный запрос, посланный во Владивосток.
Положение прояснялось. Теперь было понятно, что слежка за домом — всего лишь предупредительная мера. Никакими конкретными фактами контрразведка не располагала. Ещё несколько спокойных дней — и подполковник Свиридов снял бы этот ночной пост у дома Митряевых.
Но по-прежнему главная опасность оставалась. Это Бедряков. И ещё предстояло тоже нелёгкое дело — освободиться от управляющего. Платайс посмотрел на собеседника, и тот понял, что сейчас решается его судьба. Злость у Ицко давно прошла, а с ней ушла и храбрость, но он старался не показывать страха.
— Без суда — не в ваших правилах! — произнёс он, с трудом заставляя себя не смотреть на ствол пистолета, лежавшего за чернильным прибором. — Я же понял, кто вы… Не имеете права!
— Имею! — твёрдо сказал Платайс. — Но вас пока не за что! — Он подчеркнул голосом это коротенькое «пока» и перебросил через стол лист бумаги. — Пишите!
Ицко, ни о чем не спрашивая и не возражая, написал под диктовку Платайса короткую записку: «Не ищите меня и Мэри, пока не распродадите все имущество. Мне — половину барыша, а я вам — дочь. Место обмена сообщу. Алексей Ицко».
МАСКАРАД ОКОНЧЕН
Как всегда, в девятом часу утра к воротам особняка Митряева подъехал Карпыч. Ждать ему не пришлось. Вышел сам Платайс.
— Садитесь, господин Митряев! — Карпыч снял шапку. — Эх, и прокачу! Беру недорого — везу быстро!
— Спасибо, Карпыч! Но мне сегодня ломовой извозчик нужен.
— Лапотник! — догадался старик. — Это можно. Прислать?
— И поскорей! Мусор надо вывезти… И подальше — за город.
Через час приехал на телеге Лапотник. Ворота были открыты, и он направил лошадь к крыльцу.
— Вас папа зовёт! — крикнул Мика из окна.
Лапотник вошёл в дом, а Мика наоборот — вышел во двор с куклой и стал играть у самых ворот, чтобы видеть всю дорогу.
Платайс с Лапотником вынесли какой-то длинный предмет, завёрнутый в старые половики, и уложили его в телегу.
— А если закричу? — послышалось из половиков.
— Вы же неглупый человек, — ответил Платайс. — И вилы рядом с вами лежат. Острые!.. Зачем кричать?
Оставив связанного управляющего на телеге, они вернулись в дом. Здесь Платайс отдал Лапотнику деньги, тоже завёрнутые в какое-то тряпьё, и объяснил:
— Успел продать кое-что митряевское… Партизанам пригодятся. А это, — он вынул из тайника вновь написанное донесение, скрученное в небольшой шарик, — самое главное!
Они пожали друг другу руки, и Платайс почувствовал в его пальцах такую силу, что не смог скрыть удивления.
— Не рассчитал! — произнёс Лапотник и ухмыльнулся в бороду.
Подойдя к телеге, он бросил деньги на связанного управляющего и подвёл лошадь к большой куче мусора за флигелем. Поплевал на ладони, взял вилы и нагрузил порядочный воз. Спросил, пригнув голову к борту телеги:
— Хватит иль добавить?
— Иди ты!.. — управляющий выругался замогильным голосом.
— Хватит! — решил Лапотник. — Ещё подохнет в дороге.
Он взялся за вожжи и выехал со двора. Мика закрыл за ним ворота и кинулся к дому, будто там должно произойти чудо. А все чудо состояло из груды старой рваной одежды, лежавшей в кабинете на диване.
— Переодевайся! — разрешил Платайс и улыбнулся, видя, с какой радостью сын стаскивает с себя платье.
— Ты жалеешь, что взял меня? — спросил Мика, натягивая дырявые широченные брюки, грубо подрезанные внизу ножницами.
— Об этом поговорим, когда вернёмся, — ответил Платайс и подумал, что начальник дивизии все-таки был прав.
Мика не смог стать безупречно похожим на девочку, потому и пришлось расстаться с ним. Разгадал Ицко, может разгадать и ещё кто-нибудь. Пусть лучше Мика снова станет мальчишкой. Со своими друзьями он не пропадёт — это уже проверено жизнью. И ещё одна мысль заставила Платайса ускорить расставание с сыном. Из-за Бедрякова могла произойти катастрофа. Так пусть хоть Мика уцелеет.
Переодевание заняло не больше минуты. Вместо нарядной, но угловатой и грубоватой девчонки в кабинете у стола стоял мальчишка-босяк с сияющими от радости глазами.
— Хорош! — похвалил Платайс. — Садись… Ты все запомнил?
— Наизусть!
Платайсу было жалко расставаться с сыном, хотелось приласкать его на прощанье, но он сказал нарочито сурово и сухо:
— Никаких собственных выдумок! Только то, что я сказал, — не больше! Так и передай своим дружкам! Ни одного шага без моего разрешения!
— А разве плохо с Бедряковым вышло? — вспомнил Мика.
— Не знаю, — ответил Платайс. — Хвалить не буду. Это дело не окончено. Как оно ещё повернётся?..